Больница – это всегда не сахар. И это не только про недуг, шрамы или просто анализы, не всегда удачно взятые. Это еще и про воспоминания из детства, травматичный опыт, иной, чем дома, контакт с родителями. Многие проблемы самооценки, общения, осознания своей телесности родом оттуда. И риск уязвимости во многих сложных ситуациях – тоже.

Текст: Анастасия Муравьева (Беренова), психолог, художник, директор семейного центра «Дарина» для журнала «Шпаргалка»

Обойти темную сторону больниц может грамотный и адекватный альянс ребенок-родитель-врач. Поделюсь своими наблюдениями о том, какие проблемы несет в себе посещение медицинских центров и как этого избежать.

Первое – это нарушение границ. Прежде всего, буквально – границы тела первыми «попадают под удар» — осмотры, уколы…. В тело помещают какие-то незнакомые предметы. Недаром, увы, по шкале оценки глубины травматичного опыта медицинские манипуляции недалеко ушли от насилия. Любой страх за свое тело – страх за себя, свою целостность, и чем ребенок младше, тем этот страх больше.

Психологические границы – умение сказать нет, право выбора, понимание, что происходит – нарушаются не меньше. Это оценка эмоций. «Что ты плачешь, как девчонка», «Такой большой, а трусишь». Или: «Какой у вас ребенок неуправляемый, что вы, договориться не можете?». Конечно, это не про всех врачей, это срез культуры больниц. Что делать? Проговаривать заранее, объяснять, что будет больно, зачем это надо и что мама – рядом. Я прошу врача спросить разрешения у дочки, а можно ли у нее взять кровь из пальца? Этот, кажущийся бредом, принцип лежит в основе формирования телесных границ. Врачи, хоть и удивляются, но соглашаются со мной.

Второй момент – когда ребенок длительное время находится в стационаре. Это уже не просто нарушение границ, это и зависимость от других, и тотальный контроль, в том числе над физиологическими процессами тела. Что есть, пить, куда идти и что делать. Это начало сценария жизни, когда нет попыток изменить обстоятельства, потому что они сильнее. Или наоборот, жизнь – как открытый и явный протест.

К этому добавляется социальная изоляция, когда сверстники остались далеко. И хорошо, что только сверстники – сейчас мамы могут находиться в больнице вместе с детьми.

Я в меньшей степени верю во вторичную выгоду от болезни, когда ребенок болеет ради получения любви и тепла, хотя и об этом можно прочитать в статьях по психологии. Вывод тут может быть только один – любить ребенка и быть рядом в любом его состоянии.

Аспекты больниц часто невозможно исключить и минимизировать, важно вовремя поддержать, а после – помогать восстанавливать самоконтроль и управление ситуацией. Давать возможности выбора, которые вернут собственное мнение – куда идти, с кем, что делать и даже какую кофту надеть. Проявлять уважение к границам и праву на «нет». Это надо написать большими буквами – дети, умеющие сказать «нет», по жизни более удачливые, вероятность попадания их в плохие компании, ситуации манипуляции и насилия в разы меньше. И, конечно, традиционное — тепло, любовь, поддержка. До, после и во время болезни. Покажите, что общественное мнение гораздо менее значимо, чем ребенок и его переживания. Не только, когда он плачет или волнуется в больнице. ВСЕГДА.

А вот следующий момент могут изменить все или почти все родители. Его называют «эмоциональное предательство» и относится он не к медицине, а к нашему контакту с ребенком. Почему мы говорим, что «точно не будет больно» и «врач только посмотрит»? Может, думаем, что так ребенок меньше испугается. Может, убеждаем в этом себя. В самом крайнем своем выражении эмоциональное предательство – убеждение ребенка уже после процедуры, что «больно-то не было». Вот это абсолютно недопустимо, этим мы разрушаем связь эмоций, тела и разума. Это обман, и у ребенка возникает ощущение предательства, разрушается доверие к близким людям.

Мы, конечно, не можем снизить болезненные ощущения. Или изменить всю систему здравоохранения. Но минимизировать или, в идеале, исключить травматический опыт – можем.

Что делать?

1. Говорить правду. Объяснять, что запланирован прием у врача, что сейчас будет происходить, как долго продлится лечение или это плановое обследование. Ребенок также должен знать, чем он болеет. В идеале – врач должен спросить разрешение у пациента и рассказать что произойдет.

2. Ребенок должен знать о процедуре заранее. Лучше долго уговаривать до кабинета, чем устроить «внезапно».

3. По возможности, быть рядом. Уметь защищать границы ребенка. Да, дети плачут, сопротивляются и защищают себя. В таких случаях важно встать на сторону ребенка. Если возможен выбор – его дать. Если такой возможности нет, то предложить право выбора после – куда пойти потом, что читать в ожидании.

4. Важно относиться к больному ребенку так же, как и к здоровому. Конечно, ему нужно больше тепла, больше внимания, но покажите, что любите его не зависимо от состояния.

5. Отдельная история – болезни и операции в младенчестве. Когда ребенок вырастет, важно рассказать, что с ним было – часто неосознаваемые страхи и особенности развития родом из детства. Особняком стоят, как травмирующие факторы, сложные операции, длительные болезни с переживаниями, разлуками, сказавшиеся на всей семье, а еще – медицинские манипуляции в области половых органов. Возможно, в таком случае может понадобиться поддержка психолога или программа реабилитации.

Ну и самое главное. Об уважении к пациенту, ребенку, о том, как важно базовое доверие и как много всего хранит наше тело – об этом сейчас стали говорить, думать, проживать. Это прекрасное начало пути к себе и доверию к миру.