Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Автор: Беренов Максим, основатель  Школы безопасности Максима Беренова отрывок из книги «Безопасность ребенка, подростка. Жизнь без страха»

Вот что пишет об этом сам автор:«В этой заключительной главе «словесной самозащиты» я подготовил небольшой материал про травлю или буллинг. После первого выхода электронной версии книги нашу школу безопасности буквально закидали письмами с вопросами о том, что делать, если профилактика травли уже не поможет? Я вместе с женой, психологом и соавтором части программ, стал собирать информацию – как реальные примеры и решения, так и описания схем ситуаций насилия. С учетом моей любви к комплексному подходу, материал получился огромный и вышел за пределы локального вопроса – затронув совершенно разные аспекты от групповой динамики, до юридических схем. Но пока книга еще собирается, чтобы не терять время, я решил разместить краткое резюме собранного материала, приведенного в виде схемы действия».


Профилактика травли

 Со своим ребенком

Объяснить, что травля — это плохо!

Как ни странно этот пункт подавляющее большинство родителей проскакивает. Каждый родитель искренне считает своего ребенка неспособным на травлю. Увы вероятность того что школьник до 12-3 лет вляпается в «травлю по незнанию» достаточно велика.

Увы, просто нотации здесь не помогут.

Поднять «иммунитет» Научить навыкам словесной и физической самозащиты.

Научить различать конфликт с которым ребенок может справится, от конфликта в котором должен просить помощи, а конфликт от травли.

Не справляется ребенок с конфликтом, если Агрессор сильнее:

— чисто физически;

— если их группа;

— если угрожает оружием (ножом, палкой, газовым баллончиком);

— если агрессор в более высоком ранге (учитель);

Научить документировать действия противников.

Записывать их действия на видео и диктофон, даже если жертвой стал посторонний ребенок, и сообщать о случившемся учителям и родителям. Конечно, если действия становятся опасны для жизни и здоровья жертвы, это важнее чем документировать. Если опасность не велика, а сил достаточно, можно разнять. Если велика, послать кого-то за помощью (это уже может заставить того, кто атакует, отказаться от своих намерений), и продолжить съемку. Если послать некого бегите за помощью сами.

Оценка опасности проходит по принципам, описанным ранее.

Если его одежду, имущество, его самого чем-либо испачкали краской/клеем, оплевали, или испортили другим способом:

Не стирать испачканное, не выбрасывать и не ремонтировать испорченное, пока не предпримет ряд следующих мер, даже если этого требует учитель.

Найти свидетелей, которые согласятся подтвердить это событие,

Снять на телефон так чтобы в кадр попал свидетель, который подтвердит дату, время и кто виноват. Если такого свидетеля нет, снять самому. обратиться за помощью к учителю, которого также зафиксировать на видео как свидетеля.

Не удалять СМС, сообщения в месенджерах, сохранять скрин экрана, видео.

 

Со школой.

Войти в контакт в учителем (в младшей школе), классным руководителем. Ознакомьте его с программами профилактики и противодействия травле, а если вопрос стоит остро — подумайте о переводе в другой класс. Будьте осторожны! Постарайтесь показать учителю, что вы ни в коем случае не ставите под сомнение его педагогическую компетенцию. Однако упирайте на то, что системные разработки по профилактике и противодействию травле появились лишь в последнее время. Что травлю проще профилактировать, чем расхлебывать последствия. В случае если он окажет сопротивление, обращайтесь к школьному психологу, директору и родительскому комитету, и подумайте о переводе в другой класс, к более восприимчивому педагогу.

Перед тем как контактировать с учителем попробуйте воздействовать на родителей одноклассников. Как и в случае с учителем напирайте на то, что травлю легче пофилактировать, чем расхлебывать последствия.

 

Как выявить травлю

Если видно, что ребенку не хочется в школу, ребенок часто плачет перед каждым выходом в школу, температурит, у него нет друзей, это еще не обязательно травля, но повод насторожиться и поговорить с ребенком. Часто дети скрывают травлю из желания быть лояльными системе или ее части. Боятся, что вмешательство родителей будет неэффективным и лишь ухудшит их положение. Боятся чрезмерно бурной эмоциональной реакции родителей. Того, что их самих обвинят во всем.

Вы узнали, что ваш ребенок подвергся травле.

  • Сохраните спокойствие сами и успокойте ребенка.
  • Окажите ему и себе психологическую помощь.

Скажите ему, что вы на его стороне, и обязательно ему поможете. Для него сейчас это очень важно. При необходимости обратитесь к грамотному психологу. Это позволит не только снять негативные последствия травли, но и выявить возможные черты характера которые делают его уязвимым: неуверенность в себе, агрессию, в т.ч. подавленную скрытую, проявляемую «по-тихому». Важно не обвинять в этом ребенка, а обозначить как проблему. Возможно, понадобится ряд занятий с психологом для ее смягчения, устранения. Занятия словесной самозащитой, боевыми искусствами.

Не менее важно обратиться за подобной помощью для вас самих. Во-первых, вы сами сейчас в стрессовой ситуации. Во-вторых, возможно выявится, что в вашем взаимодействии с ребенком, есть проблемы, которых вы не замечали раньше. Например, те, из-за которых, он не рассказал вам о травле сразу. Эта не вина ваша, а беда. И эту беду желательно проработать пока она не привела к еще большим бедам.

 

Собрать информацию и доказательную базу.

Первичный сбор информации происходит при опросе ребенка.

Но следует поговорить так же и с его друзьями, и другими одноклассниками не участвующими в травле и их родителями. Это позволяет собрать и возможно задокументировать свидетельские показания. Выявить возможных скрытых жертв травли. Настроить родительский коллектив на борьбу с проявлениями травли с возможными стратегическими целями: «вылечить коллектив», «обеспечить коллективную безопасность детей, запугав или устранив агрессора», «устранить токсичного руководителя, инициирующего или покрывающего травлю».

Как это не печально разговор со свидетелями порой приводит к убеждению, что никакой травли не было, и ребенок по какой-то причине оговорил «виновников».

В чем конкретно выражалась травля?

Т.е. идет ли речь о конфликте, имеющем реалистическую природу, или об истинной травле? Идет ли насилие чисто психологическое, или физическое? идет ли речь о порче или хищении имущества, вымогательстве, мошенничестве? Или о нарушении сексуальной неприкосновенности? Имеется ли в действиях виновников состав преступления или административного правонарушения?

Кто инициатор травли?

Учитель или ребенок. Кто его родители. Насколько он опасен.

Сколько в ней участников?

Травят только вашего ребенка или есть еще жертвы?

Если есть – объединяйтесь! Вырабатывайте общую тактику. На встречи с Администрацией школы и родителями виновников ходим только вместе. Группу родителей труднее игнорировать, обманывать и запугивать, если это произошло они станут свидетелями. Кроме того, в группе могут оказаться люди, обладающие дополнительными ресурсами: знаниями, навыками и связями. Юристы, психологи, представители правоохранительных органов, журналисты.

Увы, на этом этапе вы можете столкнуться с саботажем со стороны других родителей. В том числе в виде психологических игр: «Да но…», «Какой ужас! Эти современные дети/учителя…»

Знают ли об этом учителя и если знают, то как реагируют? Кто из учителей пользуется наибольшим уважением у детей.

Конечно, беседы с классным руководителем не избежать, но неравнодушных и авторитетных учителей можно использовать для сбора информации, как свидетелей, или как дополнительных сторонников при беседе с тем же классным руководителем, родителями и детьми.

Известно ли что-то о родителях жертв и виновников травли?

Присутствует ли у них асоциальное поведение, психопатические черты, зависимости? Имеют ли они привилегированное положение в обществе? Являются ли друзьями или родными кого-либо из учителей или администрации школы?

Последние вопросы лучше переуточнять у неравнодушных педагогов, и родителей одноклассников.

Превратить собранную информацию в доказательную базу. И написать заявления. Здесь вам поможет грамотный юрист. Попытка сэкономить во взаимодействии с системой всегда обходится дорого.

Что важно сделать:

Собирать доказательства действий агрессоров – свидетельские показания в письменном виде, если есть видеозаписи или диктофонные записи снять копии и хранить у себя. (Администрации школы и родителям агрессоров показывать только копии, в руки не давать! Заявления с изложением этих фактов, фиксировать у секретаря школы, ставя отметку на копии о получении).

При необходимости снять побои, зафиксировать телесные повреждения в травмпункте. По закону, они сообщают в правоохранительные органы.

Взять заключение у психиатра или психолога, о тяжелом психологическом состоянии ребенка. Это тоже можно расценивать как вред здоровью.

В случаях если уголовной ответственности агрессоры не подлежат (например, по малолетству), но имело место порча или уничтожение имущества, его стоимость можно отсудить через гражданский иск к родителям агрессоров. Также в случаях, когда был нанесен вред здоровью, и вы потратились на лечение. Можно также приплюсовать юридические расходы и моральный вред. Моральный вред российские суды компенсируют неохотно, скорее всего, размер его будет примерно соответствовать медицинским расходам.

 

Принять решение о своей стратегической цели. Попытаться наладить взаимодействие с администрацией школы. После этого уточнить свою стратегическую цель и добиваться ее.

  • «Оздоровление коллектива». Если речь идет о травле незнания, пробуйте.

С родителями других детей, с которыми вошли в контакт на этапе сбора информации, идите к классному руководителю. И проводите типовые действия по «оздоровлению коллектива» описанные Людмилой Петрановской. Но эта цель может быть вторичной, если надо сперва…

  • Убрать «токсичного руководителя», инициирующего травлю или попустительствующего ей.

Если это классный руководитель, с собранной доказательной базой идем к директору. Письменное заявление, как было сказано выше, регистрируем у секретаря. К заявлению прилагаем только копии документов. Оригиналы оставляем у себя. При необходимости показываем директору аналогичные заявления в надзорные органы, составленные с помощью хорошего юриста.

Если директор занимает агрессивную позицию, отказываясь идти на сотрудничество, даем ход этим заявлениям. Формируем общественный резонанс в СМИ. Но в этом случае я рекомендую подумать о переходе в другую школу.

  • Добиться безопасности детей путем запугивания или наказания (а то и устранения) инициаторов травли, и участников.

Это первая цель, если совершаются реальные преступления или правонарушения. Если есть угроза жизни, здоровью, имуществу и сексуальной неприкосновенности детей. С заявлениями составленными грамотным юристом идем в правоохранительные органы. Полицию, прокуратуру, Комиссию по делам несовершеннолетних, суд. В школу тоже придется сходить. Потому, что меры «оздоровления коллектива» все равно могут понадобиться.

С агрессорами и их родителями общаемся только в присутствии свидетелей, администрации школы, правоохранительных органов. Обязательно ведем аудиозапись. Позаботьтесь о собственной безопасности на случай, агрессоры или их родители ведут себя неадекватно, угрожают. Документируйте и подавайте заявления об угрозах в правоохранительные органы.

  • Уход из агрессивной системы.

Если перечисленные выше цели труднодостижимы, задумайтесь о переводе в другой класс, школу. Это решение, которым надо гордиться и по-своему победа, в то время, как отчаянная попытка идти против системы, имеющей большие силы, может быть и разрушительна. Тем более, что навык уходить из токсичной среды (например с плохой работы, от агрессивного супруга и так далее) и не терпеть то, что переделать невозможно – один из самых полезных, едва ли не полезнее опыта успешной борьбы.

 

Правильное решение Поддержите ребенка в ощущении победителя при любом сценарии.

Чего мы боимся? Вся правда о настоящей безопасности.

Чего мы боимся? Вся правда о настоящей безопасности.

В феврале 2019 года мы разработали и опубликовали тест по безопасности в журнале «Наши дети»

Нам часто приходилось встречаться с фейками про «котят у школы» и «угощения конфетками», с родительскими страхами о похищениях и домогательствах, и увы, с реальными историями одновременно, в том числе, историями насилия, жестокого насилия. А также с каждодневными рассказами про травлю.

Нам приходилось развенчивать мифы об опасных незнакомцах и раз за разом говорить, что важнее не степень знакомства, а умение оценить опасность любой ситуации, ведь многие реальные истории насилия исходили от знакомых, старших сверстников и даже от близких людей.

Поэтому мы решили проверить нашу гипотезу – так ли нереальны родительские страхи и какие механизмы реальной защиты (просвещение, наставничество, тренинги и так далее) лучше?

В тесте было более 20 вопросов, он был для тех, кто готов отвечать долго и терпеливо. Сразу хочу сказать – мы его обязательно повторим – подготовим вопросы с социологом, а может, для его разработки возьмем нескольких психологов.

Опрос для подростков было проводить еще сложнее – поскольку в нем был пункт о том, что тестирование разрешает родитель, отвечающие были явно из семей с высокой степенью доверия, а значит – в большей безопасности, но даже их ответы заставили нас задуматься.

Мы также благодарим  журнал «Наши дети» за размещение опроса – так мы увидели ответы со всей страны и даже СНГ. А также всех, кто отвечал на наши вопросы. 

Ссылка на опрос:

Опрос для подростков:

 

О страхах и реальных опасностях. Первые вопросы были о том, какие опасности волнуют родителей, а также, профилактику каких угроз они могут провести дома, а какую – обратиться к специалистам. Итак, первое – это волнующие опасности.

Некоторые родители писали в примечаниях, что хотели бы отметить все опасности, увы. Мы и раньше говорили об этом – слишком много в обществе истерии, нагнетании страхов, а как итог – закапсулированные, не умеющие самостоятельно принимать решение дети. Забегая вперед, скажу, что насилия стало меньше, а вот нетерпимости его – больше, именно исходя из этой поправки и надо оценивать все новости.

Но вернемся к результатам опроса. На первом месте – травля, буллинг. Он же устойчиво лидирует с большим отрывом в разделе «чему важнее противостоять с помощью специалистов». Потому что проблема есть, а навыка решать – нет. Да и почти невозможно без помощи, если говорить о психологическом насилии, травле. Более того, из-за раскрученности слова «буллинг» на фоне непонимания, что это, происходят разные казусы. В одном случае за буллинг принимают чуть ли не каждый спор и конфликт, раскручивая панику, в другом – даже вопиющие случаи агрессии в школе пытаются замять, ссылаясь, например, на нормы и правила школы, а в худшем случае еще и обвиняя неугодного системе ребенка и грозя отчислением.

А вот с физическим насилием интереснее – нападение сверстников оценивают как опасность гораздо меньше, чем нападение взрослого (60% против 74%). Хотя криминальные сводки говорят об обратном – чаще подростков и детей бьют сами подростки и дети, реже – сверстники старше и еще реже – взрослые. Но миф об опасном незнакомце – укоренен.

На третьем месте страх вовлечения в наркопотребление и сексуальные угрозы и домогательства.

На четвертом месте – страх похищения.

Ну и самое прекрасное, что не может не радовать – страх кражи совершенно отсутствует (2% указали, что боятся этого). Да! Истории и страхи из 90-х, когда воровали последнее – ушли. На последнем же месте и страх задержания на протестной акции. Все-таки, мы не вовлекаем детей в политику.

Из этих самых важных вопросов, по мнению родителей, кроме профилактики травли лучше обратиться к специалистам с еще двумя возможными опасностями – похищениями и домогательствами. Надо отметить, что страх похищений слишком раздут, в реальности таких случаев очень мало. Из-за этого страха происходит тотальный контроль над детьми с обратным эффектом – законтролированные дети все больше злятся на нарушение их границ и уходят из дома.

За решением, «что делать при травле» пойдут к специалистам почти однозначно, на втором месте – с большим отрывом – хотят научиться у специалистов «что делать при нападении взрослого и при сексуальных угрозах». Это действительно самые сложные темы. Только не забывайте, если «специалист-психолог» советует вам научиться самообороне за 2-4 часа, то это в большинстве случаев — профанация. Навыки и умения вырабатывается не сразу, на это влияют и поставленные задачи, и необходимая «память тела».

Решать самостоятельно готовы вопросы про бытовые травмы, ДТП, кражи.

На удивление, готовы сами решать и вопросы со знакомствами в сети и опасным контентом. Тут я очень жалею, что не ввели заранее отдельный вопрос про опасности в сети, но предположу, что вопросы, которые легко решать самостоятельно – не настолько пугают. И это тоже хорошо – ведь в интернете действительно безопаснее, чем в жизни, там невозможно убить или покалечить.

Реальны ли опасности? А вот следующий вопрос совершенно разрушил мою картину мира. Сталкивался ли ребенок с опасностями? Да – всего 54% (но это – цифра не происшествий, а тех опасностей, о которых известно взрослым). И это просто отличная цифра, если сравнить ее с тем, сколько опасностей в детстве встретили сами родители (79%). Большинство опасностей – драки, буллинг сверстников, чуть с отставанием – буллниг учителей. И опасный контент.

6% указали на кражу ценностей. Но напомню, как опасность, достойную внимания кражу некто не воспринимает. Да они телефоны чаще теряют, вот еще проблема, часто говорят и при встрече родители.

А вот вторая цифра куда удивительнее – 78% написали, что сталкивались с опасностями сами, в своем детстве. Гораздо большая цифра. И наши подтвердившиеся догадки – как и в случае с другими принципами воспитания, мы попыткой тотальной безопасности и контроля за ребенком защищаем его от нашего прошлого.

А там – травля (54%), драки (49%), сексуальные домогательства (16%), бытовые травмы (у 24%), кражи (30%). С последними двумя все ясно – поколение с «ключом на шее» действительно не думало о бытовой безопасности, а 90-е годы, да и 80-е ознаменовались не просто кражами, а ощущениями потери последнего. А вот домогательства…

Тут я немного отступлю от цифр теста. В интернете сейчас набирают обороты истории про опасных взрослых, которые домогаются до своих учениц (если они учителя, наставники), некоторые дела становятся громкими. В этом шуме забываются два очень важных момента – количество домогательств и изнасилований со стороны сверстников – гораздо больше (здесь мы опираемся на те истории, которые встретили мы сами, с которыми работали). Но упорно, раз за разом, возвращаются к ситуации пострадавший подросток – агрессор-взрослый.

Конечно, такие истории тоже есть, но куда важнее говорить об общих принцах безопасности и одновременно – о недопустимости насилия не только по отношению к детям, но и ко всем – мужчинам, женщинам, без сегрегации.

И учить навыкам универсальным.

Как оценивать ситуацию?

Как я умею говорить «нет», отстаивать себя, понимать чего хочу или не хочу?

Как я могу различить опасность?

А еще – что агрессором может быть и знакомый, и сверстник.

А еще – этот тест показал, выявил просто четко – наши страхи – из нашего прошлого.

И эта тревога — из наших ужасов детства, приставаний сверстников и невозможности поговорить об этом, не будучи обвиненными в плохом поведении. Конечно, сексуальные преступления существуют, к большому сожалению да, но есть и хорошая новость – мы научились говорить о них открыто, поэтому порой кажется, что их все больше и больше…

Что делать, когда воспоминания из своего детства приносят страхи? Каждый раз, и этот совет применим не только в отношении сексуальных преступлений – вспоминаем:

— чем мой ребенок отличается от меня в этом возрасте?

— какими навыками, лучшим способом выхода из данной ситуации он обладает?

— чем я отличаюсь от своих родителей, что могу сделать для ребенка?

Обычно на этом этапе выясняется, что у наших детей все гораздо лучше с границами, навыками «нет», доверием и просвещением. Но защитить ребенка знаниями – задача родителя, и это отличный способ выйти из прошлых страхов.

Если в прошлом было сексуальное насилие, домогательство или неэкологичный старт половой жизни, лучше проработать эти истории в терапии или переосмыслить, чтобы в разговоре с ребёнком можно было общаться не из узкого коридора травмы.

Но самое интересное в этом тесте нас ждало впереди. Мы сделали заранее 2 формы. В первой можно было по желанию оставить электронную почту, чтобы получить две наших статьи в благодарность, во втором случае – опрос полностью анонимен. В целом ответы совпадали и мы не придавали этой разнице особого значения, ссылаясь на погрешности. Уже дописывая эту статью, я еще раз проверила разницу между опросниками – отличался только один показатель – если домогательства в основном опроснике указали как опасность из детства 5%, то в анонимном – больше 30% (19% указанная выше – средняя цифра). Но их выбор был более защищенный – отвечать анонимно. Увы, из своей практики консультирования – самые тяжелые травмы – сексуальные (и сюда же, кроме непосредственно насилия и домогательства, относятся и неудачное начало половой жизни, и агрессивная реакция родителей и грубые медицинские вмешательства часто тоже), во многом они формируют жизненную стратегию с максимальной защитой и ощущением небезопасного мира. Умение прорабатывать их, а тем более – не попадать в опасные ситуации – один из самых ключевых навыков не только безопасности, но и самое главное – доверия к миру.

О тьютерах. Следующий вопрос был с подвохом, о наставниках и тьютерах. Он родился у нас из наблюдений о том, как боятся родители взрослых, как напичканы мифами о похищениях и домогательствах, о чем мы как раз говорили выше. Но не все так плохо. Многие тренеры, учителя тоже рассказали, что их подопечные любят засиживаться после тренировки и говорить на сторонние темы, а родители только рады, что ребенок увлечен и ему интересно в секции или кружке. Наша гипотеза о пользе тьютерства основывалась на двух вещах – информация от надежного взрослого вернее, чем из интернета (а по банальным законам сепарации дети не всегда хотят говорить со взрослыми), ну и ребенок чувствует плечо, чувствует что он не одинок. При этом дети нуждаются в хороших, доверительных отношениях взрослых.

Вот что мы получили. Скорее «да», наставник нужен, сказали 51% и 30% — точно да.

Категорично «нет» не сказал никто

Но просматривая опрос дальше, мы приуныли – не встретился такой человек — ответило большинство, почти 85%.

Рядом с детьми просто нет ярких взрослых? Сама система образования их искоренила?

А как же друзья семьи, психологи, тренера, духовники в конце концов? Куда делись все эти креативные люди, которые каждый день пишут умные мысли в социальных сетях?

Увы, в нашем обществе назрел дефицит наставников и преемственности поколений. И у нас пока на этот вопрос нет ответа, но то, что яркие, интересные, и мудрые взрослые рядом с детьми – огромный вклад в безопасность – мы убеждались уже не раз.

Сексуальное просвещение и безопасность. Тема про сексуальность нас порадовала несказанно – 100% (все!!!) за знания – 82% за программы сексуального просвещения и разговоры в семье, 18% – за просвещение семье.

Что же является фундаментом сексуальной безопасности? 82% опрошенных выбрали то, что важнее всего создание позитивного отношения к себе, к телу, к здоровым отношениям, 79% — за важность профилактики физического насилия, 70% – за профилактику домогательств.

А вот что именно важно в разговорах? 56% — считают важным говорить о сексе не обесценивая.

Никто (ура!) не простив говорить о сексе. Дальше еще прекраснее « Мне сложно говорить о сексе в положительном ключе, не запугивая» ответили меньше, чем наоборот (37% призналось, что сложнее говорить об опасностях).

Ну и у 30% нет сложностей. А вот 20% призналось, что рады бы говорить, но подростки сами стесняются их (эх, вот тут то и нужны программы и тьютеры, ведь и правда, не всегда и не во всех семьях такие разговоры уместны).

Никто не против программ просвещения, более того, все за то, что говорить о сексе, сексуальности согласно нормам возраста надо до школы (30%), в начальной школе (35%) и до 14 лет (35%).

Также 0% говорят о том, что нужно исключить тему секса. Просвещение и работу над личными травмами назвали лучше профилактикой по 50%.

Что же можно казать тут? Глядя на результаты опроса мне очень хочется похвалить наше поколение родителей – ведь мы большие молодцы в том, как и о чем умеем говорить с детьми.

Опасна ли школа? А вот со школой мнения разделись. Радует, что только 8% назвали саму школьную систему причиной опасности. А 30% не смогли ответить. Самый большой % тех, кто не знает. Может и правда мы сами не знаем, какую школу хотим?

Из опасностей выделили: булинг 90%

Психологический прессинг 50%

Наблюдение за травлей 43%

А из помощи – важным 57% — помощь и участие учителей.

А вот тест для детей оказался еще более удивительным!

Больше всего детей волнует – буллинг, драки, опасные взрослые (да что ж такое то!)

Все легко говорят на тему безопасности со взрослыми, но 47% предпочитают не беспокоить лишний раз.

Об этом стоит задуматься. Ведь часто, когда мы узнаем об опасностях, которые случились у ребенка, мы бежим решить все за него. Хорошим же решением порой бывает доверительный разговор, в котором, уважая силу ребенка, мы поможем ему справляется самому с трудностями, дав нужные навыки.

А еще одним удивительным открытием теста оказалось, что, не смотря на высокую степень доверия (не всякий родитель разрешит тест то наш заполнить!) больше 40% ответы про секс ищут в интернете.

Что нам остается делать? Битву в информационной войне мы уже проиграли – запретить все невозможно, единственное разумное решение – научить детей критически оценивать информацию.

Больше всего хотят говорить они о травле, как с родителями, так и с наставниками, чуть меньше с наставниками про похищения и опасных взрослых, про самооборону.

И самый удивительный ответ – они сталкивались с опасностями, гораздо больше, чем мы знаем! 75%. Конечно цифры не совсем объективные. Но все же…Опять же лидеры – буллинг, драки, еще добавилось — непонимание в семье.

Наставники есть у 25%, остальные не встретили. А вот хотят встретить – больше 70%

Ну и в заключение – 57% указали на то, что в школе самое главное – не учителя. А поддержка сверстников. И самое плохое – прессинг и буллинг.

Пожалуй, остается только одно – научиться шаг за шагом навыкам выходить из психологического насилия, зачаточных ситуаций буллинга и детей, и взрослых. А еще – учить их самостоятельно справляется с трудностями, просвещать, давать знания, ведь все все нам они не расскажут, но куда важнее быть уверенным, что смогут и без нас принять верное решение.

 

 

Приницип социального светофора. Травля — разобраться, чтобы выйти

После того, как мы с Максимом Береновым, авторм курса «Безопасность ребенка» опубликовали серию статей и книгу по безопасности с главой о словесной самозащите, мы задумались. Что дальше? Мы учим по большей части конфликтологии, и все наши истории — про то, как укрепить себя, чтобы быть устойчивым в конфликте, справляться самостоятельно (кроме разделов об угрозах, и вымогательстве, где без помощи родителей ребенок обычно не может решить проблему). Фактически это режим «психологического иммуномодулятора».

А если это невозможно? Если специфика мышления? Тонкая душевная организация? Слишком агрессивная среда, наконец? Бесконечно быть воином невозможно — затратно и применимо не для всех.

Более того, есть истории, где насилие зашкаливает, где справиться ребенку невозможно, а иногда не возможно даже подключив родителей. Есть случаи, когда наоборот, сопротивление только усугубляет ситуацию.

И тогда мы стали исследовать — как происходит нагнетание обстановки, кто виноват, что делать учителю, и как вообще оценить ситуацию, собрав схемы работы в статью.

Мы назвали это «принцип социального светофора».

Зачем? К нам приносят не одну историю про травлю и конфликты в школах, и всегда лучшим оказывается не универсальное решение — когда-то приходиться работать со всем классом, когда-то — нарабатывать навыки общения и выхода из ситуации непопулярности, есть дети, кому важно выйти победителем из конфликта, есть те, кому лучше сменить коллектив. А есть ситуации, когда разрешение проблемы лежит в юридическом поле.

Но еще чаще случались ситуации, когда все было не тем, что кажется — виновник был сам жертвой, все видели истории через перевернутое зеркало.

Именно поэтому в основе большого материала про травлю и выход из нее мы положили метод классификации, в котором можно оценить два принципа — личный иммунитет и агрессию среды.

Как работать с этим материалом?

Если у вас возникла история, которая беспокоит, важно понять:

-в чем суть истории? Описываем суть происходящего. Каковы ее причины, кто участник, позицию школы, одноклассников, учителей. На какой почве возникли зачатки травли или конфликт?

-где вы находитесь, в каком секторе? Опираясь на выбранные определения описываем масштаб происходящего.

-какая степень психологического иммунитета у вас? Оценив свою позицию важно увидеть, в данном секторе это поможет или помешает?

После этого можно выбрать схему работы, это может быть в зависимости от ситуации:

-беседы с родителями, учителем

-тренинги словесной самозащиты и работа над личной безопасностью

-медиация, работа с психологом

-медиация, работа с юристом

-создание общественного резонанса

-выход из конфликта, смена учебного заведения, признание невозможности перемен (не надо сразу обесценивать это решение, иногда на другие способы нет ресурсов, и нельзя не уважать такой выбор тоже). Может быть сопряжено с созданием индивидуальных условий обучения, тьютерства. В конце концов, вы спасаете себя, а не весь мир.

Вы можете приложить эту схему как на любую организацию, где находитесь, так и на большие общественные процессы, динамику развития страны или семьи. Все примеры основаны на реальных событиях.

Зеленый цвет

— когда конфликты легко гасятся, экологично.

Позиция власти совпадает с декларируемой идеологией и позицией большей части общества.

Общество обладает высокой степенью толерантности, принимает инаковых и создает им комфортную среду. Но при этом не создает им преимуществ перед остальными.

Идеология.

· Насилие осуждаемо, наказуемо. Адекватное применение силы — норма.

· Дети-агрессоры также получают необходимую коррекцию и помощь, как и жертвы,

· Их семьи готовы решать ситуацию и помогают исправить ошибки.

Очень важно, что нет линчевания агрессоров, а общество готово детально решать проблемы — что за боль была у каждого? Не путать со вседозволенностью!

· В зеленом секторе прекрасно работают законы, границы и нормы, проведена разумная мера между неадекватным насилием и адекватным применением силы.

Правовое поле работает!

Важное отличие зеленого цвета — наличие четких границ и правил, сформированных институтов социальной поддержки, права. Они работают четко, открыто и без подлогов, превышений, это не только карательная система. Проблема насилия решается комплексно, детально анализируются причины и последствия.

Отличительный признак этого сектора — система сама увидела проблему и решила ее. Учитель готов и умеет работать с групповой динамикой.

Внутренняя стойкость уважается, равно как и слабость

Пример. В школе (Испания) один ребенок обидел другого. Мама обиженного ребенка обратилась в школу, родители ребенка агрессора увидели проблему, провели беседу, извинились и организовали праздник, куда пригласили маму с ребенком, тем самым, показав свое расположение. В решении конфликта участвовали все, никто не обвинял обидчика агрессивно, все решали проблему личным примером.

Не обольщайтесь, до зеленого света в России еще далеко, это история только для некоторых удачных проектов и отдельных заведений. К описанию зеленого сектора мы еще вернемся. Важно заметить, что зеленый сектор не может быть обособленным, если в систему попадают дети, воспитанные в иных принципах, воздействуют активные родители, недовольные чем-то или проверяющие организации.

Желтый сектор.

Позиция руководства/власти.

Власть и большая часть общества является противником травли, но эта позиция является скорее пассивной, и близка к равнодушию. Борьба с травлей не системна, это просто реакция на локальные кризисы и имеет скорее характер репрессий против инициаторов и участников.

Могут даже проводится какие-либо мероприятия по противодействию травле, инициированные сверху, но в большинстве случаев они проводятся формально. Власть не препятствует, и даже иногда умеренно содействует подобным инициативам снизу.

Но все же отличительный признак — отсутствие нерационального разрушительного насилия или системной травли.

Нет системной установки на травлю. Травля становится скорее результатом личностных особенностей того или иного руководителя (учителя), или возникает в результате, организационных просчетов, или равнодушия в вопросе создания психологического климата.

Идеология.

На уровне идеологии насилие не одобряется и даже осуждается, но реальных системных решений нет. Потому, что сформированной идеологии, по этому поводу нет как таковой.

Состояние общества.

Позиция общества в целом мало отличается от позиции руководства и идеологии. Преобладают идеи «моя хата с краю», а «надо быть как все» сосуществует с мнением «все люди разные, и имеют право жить, как хотят».

Если количество этих людей со временем растет, и вырабатываются системы социального контроля и профилактики насилия и травли со сменой поколений общество переходит в состояние «зеленого кода».

В обществе могут создаваться множественные сообщества с параллельными иерархиями, большинство из которых не будет протестными.

Взгляды разных общественных групп в т. ч. на травлю могут значительно отличаться. Эта разнородность, на фоне общего равнодушия, может привести к тому, что в обществе могут локально появляться системы, стремящиеся к оранжевому, красному, зеленому или коричневому коду.

Насилия, абьюза может быть много (хотя это не обязательно), но общество его оценивает равнодушно-отрицательно. На уровне детского коллектива большинство готово признать, что травля это не хорошо. Но некоторые дети все же становятся жертвами.

Не все понимают, что такое травля. Просто все привыкли к тому, что оскорбить соседа по парте, обозвать, посмеяться — ну бывает. В желтом секторе существуют возможности «мягкого абьюза», когда норма — подшутить, подколоть, удивление от того, что это обидно. Фи, слабак!

Мелкие формы агрессии вросли в быт каждого. Это скорее последствие низкой социальной и психической культуры, но не вселенское зло.

Если вы попали в школу в желтом секторе, можете считать что вам повезло)))

В желтом секторе очень много зависит от дальнейшего вектора развития коллектива. Здесь еще сильны принципы, которые может заложить лидер, учитель, родители, старшие наставники.

Правовое поле работает, (хотя и со всеми ограничениями присущими этому полю).

Кто становится объектом травли.

· В первую очередь люди с низкой сопротивляемостью.

· Резко отличающиеся от локальной среды, особенно если среда агрессивна. Труднее всего приходиться детям с инаковостью.

· Провокаторы («тихушники») не проявляющие агрессию открыто, но провоцирующие конфликты

Способ избежать травли.

· Для родителей — Поднимать сопротивляемость ребенка. Укреплять доверие к себе.

Для того, чтобы не стать жертвой, надо обладать набором определенных качеств, и навыков, стойкостью и умением ориентироваться в ситуации. У тех, кто уверен в себе, обучен навыкам физической и словесной самозащиты, меньше шансов стать жертвой травли инициированной равными по статусу.

У тех, кто осведомлен о своих правах и умеет их отстаивать, меньше шансов столкнуться с травлей от руководства.

По сути, вся словесная самозащита — про то, как устоять и чувствовать себя комфортно в желтом секторе.

Массовое развитие в детях внутренней стойкости против агрессии здесь — важная работа против разрастания ее до красного сектора и возможность выхода в зеленый.

· Для детей — обращаться за помощью к родителям, системе, в правовое поле.

Пример. Один ребенок обозвал другого, тот сильно обиделся. Это повторилось несколько раз. При обращении к учителю конфликт не только исчерпали, но и научились новым навыкам общения. В том числе и что говорить, когда оскорбляют, как реагировать на дразнилки.

· Покинуть локально агрессивную среду, если агрессия превышает возможности или становится опасной для здоровья.

· Для провокатора — только активная работа над собой, возможно с помощью специалиста.

Отличительный признак этого сектора — готовность системы без давления на нее решать проблему, если на нее указать, но система еще не готова сама видеть и решать проблему.

Казалось бы, что тут страшного? Но в «социальном светофоре» есть одно правило.

Если ничего не делать, включается закон энтропии. И каждый раз мы спускаемся на более агрессивный уровень.

(Именно это понимание привело нас к тому, что формирование навыков личной психологической защиты — только первая ступень и не решает всю проблему).

Но если происходит попустительство, то дальше вступает закон энтропии и ситуация ухудшается.

Оранжевый сектор.

— Отличительный признак этого сектора — неготовность системы признавать и решать проблему без давления на нее извне.

— насилие не воспринимается как норма, но часто говорят, что его нет. Затираются улики, учителя или служащие не делают ничего, иногда оправдывают насилие. Система пытается скрыть нарушения. Обычный ответ — « Переходите в другую школу».

— Постепенно насилие все более становится неуправляемо, оно поглощает школы и коллективы как норма. Семью тоже. Насилие принимает большие масштабы — это уже не угрозы, замаскированные под шутки, а настоящая травля или избиения.

Пример. Один ребенок обозвал другого, и так несколько раз. Учитель сказала, что в этом нет ничего страшного и надо просто не так реагировать. Ребенок обратился за помощью к родителям, вместе отработали навык адекватного противостояния в словесных поединках, проговорили с учителем, о том, что важно для ребенка.

Позиция власти

Официально власть порицает травлю, но на практике обычно игнорирует и даже отрицает, до тех пор пока ситуация не становится угрожающей.

При этом как власть, так и представители части среднего звена и низов может быть даже вполне искренним противниками травли. Если эта доля нарастает, система может перейти со сменой поколений в состояние желтого кода.

Борьба с травлей идет исключительно репрессивными методами, как правило, помимо инициаторов наказываются непосредственные руководители. Такой подход заставляет систему замалчивать и скрывать факты травли, принижать уровень происходящего: «это только шутки/ игры».

Правовое поле работает при давлении на систему извне, со стороны общественного мнения и незаинтересованных в конфликте властных структур.

Идеология.

На официальном уровне провозглашается «будь как все» (т.е. не создавай проблем власти). Неофициальные исходящие сверху нормы сращиваются с официальными: «стучи, а верх разберется».

Неофициальные нормы идущие снизу, как правило становятся протестными («не стучать, разберемся сами без власти») и связаны с зарождением и развитием альтернативных иерархий.

Основной посыл «надо быть как все» — коллектив, большинство выше человека. Если ты не можешь вписаться — дело в тебе. Есть правила группы, например, стыдно быть немодным или сильно умным, или не очень богатым. Детям с явной инаковостью, еще сложнее.

Иногда вырабатываются даже правила чести, «понятия» которые работают тем строже, чем больше в системе насилия.

Но если эти правила по началу и работают, то сам вектор на одобрения насилия, даже в малых дозах чреват не только тем, что в принципе, жить не очень комфортно, но и что он становится неуправляемым.

Если же власть пытается укрепить позиции, наращивая ксенофобию, временно сплачивающую общество, система постепенно утрачивает веру в правила и переходит к красному и черному сектору.

Состояние общества.

Здесь еще нет системной травли, но ее зачатки присутствуют. Их надо гасить обязательно!

В обществе неоднозначное отношение к насилию. Есть понимание того, что кто-то имеет право сильного. С одной стороны оно осуждается, с другой — начинается игра «да но», когда выставляются условия, что надо сделать, чтобы не смеялись/не приставали/не били.

На примере одобрения необходимости армии — это травля «очкариков» и негласное одобрение общества «надо быть сильным защитником, это школа жизни». На примере школы это наиболее частый вектор развития подростковых групп. «Ну, он у вас какой-то не такой, раз с ним не дружат».

Здесь врагами нормального, здорового отношения являются укоренившиеся в сознании нормы:

· на малозначительные выпады в формате абьюза и газлайтинга обижаться нельзя. Иногда это даже для пользы, стимулировать. Или шутка. Или все привыкли.

· На этой стадии в бытовом плане расцветают все учения про то, какой должна быть жена. Такой уровень приспособленчества еще. Надо приспособиться и быть удобной. И в школе, и в семье.

В этом секторе насилие зачастую не воспринимается всерьез, ему находятся оправдания, существуют попытки контроля, чтобы формы недопустимого общения не вышли за границы — чаще это беседы, например, что бить девочек нельзя, самоконтроль группы «мы только прикалываемся, но никогда не бьем». Или вызов родителей зачинщиков в школу, который приводит к разрешению ситуации. Есть видимость контроля ситуации при низкой психологической культуре.

Часто эта стадия от желтой отличается попустительством со стороны руководства и негласным одобрением насилия как правила — надо быть сильным, надо быть умным, надо быть общительным, надо быть успешным, надо быть популярным.

Такой общественный лифт, кто не уехал — сам виноват.

Такое создание конкурентной среды, усугубляет вероятность развития конфликтов переходящих в травлю. Жертвами становятся как аутсайдеры, так и те, кто оказался на вершине.

Кто становится объектом травли.

· Умеренному иерархическому насилию подвергаются все, но собственно объектами травли становятся те, кто нарушает неписанные правила, а также те, кто не способен к сопротивлению в рамках этих правил.

· Установка «быть как все» часто приводит к тому, что накопившаяся в обществе на всех уровнях агрессия яростно сбрасывается на любого, кто хоть чем-то отличается.

· Могут складываться ситуации, когда травле подвергается человек, нарушивший неформальные правила альтернативной (протестной) иерархии.

· Сложность решения проблем легитимными способами приводит к феномену «травли за справедливость» направленной снизу вверх, но не на систему в целом, а на отдельных ее представителей. Своеобразный «индивидуальный террор». При этом часто объектами этой восходящей травли становятся не те, кто проявляет наибольшее насилие к нижестоящим, а те, кого травить проще.

Способ избежать травли.

· Либо соблюдать навязанные «правила игры», либо покидать среду.

· Либо обращаться за помощью к внешним ресурсам. При этом руководство школы может более охотно пойти вам на встречу в плане разрешения конфликта «на месте», с привлечением приглашенного специалиста, медиатора, психолога, до того как вы обратились к общественному мнению (в СМИ) или контролирующие инстанции. Однако порой приходится ставить руководство перед выбором: или решение «на месте», или общественный резонанс, и официальные жалобы в контролирующие органы.

В целом здесь тоже можно комфортно существовать, повысив свой психологический иммунитет, в крайнем случае — здесь еще работают правовые механизмы и обращение за помощью ко взрослым. Внутренняя стойкость ребенка или коллектива против агрессии здесь — важная работа против разрастания его до красного сектора.

Красный сектор.

Отличительный признак этого сектора — полное отсутствие стремления у системы решать проблему, заметание следов. Система отказывается работать с нарушениями. Обычный ответ — «вы ничего на нас не найдете».

Вне зависимости от того, кто агрессор, система отказывается от любого сотрудничества и медиации, воспринимая это крайне болезненно, как покушение на свою власть.

Позиция власти

Красный сектор это тотальное право сильного, с жестко выстроенной вертикалью власти. Стремление руководства к полному контролю, ведет к стремлению создать систему тотального перекрестного доносительства.

Официально существование травли отрицается и скрывается, неофициально: насилие, доходящее до физического и сексуального, системная травля становятся частью иерархических взаимоотношений.

Следует отметить, что, несмотря на очень высокий уровень насилия, оно может не всегда повсеместно проявляться в крайних формах, доходя до физического насилия опасного для жизни.

Пример. Один ребенок обозвал другого, и так несколько раз. Учитель сказала, что в этом нет ничего страшного и надо просто не так реагировать. Далее насилие продолжалось, обращения родителей к учителю не дали результата, ребенка начали травить и в конце концов избили. Удалось восстановить справедливость в правовом поле.

Идеология.

Характерен значительный разрыв между официальной идеологией и неофициальной. Основой неофициальной идеологии становится основанное на всеобщем страхе безоговорочное подчинение вышестоящему, унижение нижестоящих, сокрытие информации о сложившейся ситуации. Как правило, но не всегда, это маскируется под маской лояльности даже не руководству, а некой идее (создающей ощущение избранности).

Активно насаждаются идеи ксенофобии, единства, коллективизма и паранойи.

Кто становится объектом травли.

Иерархическое насилие направлено сверху вниз. Объектами умеренной непрерывной травли для вышестоящих становятся все нижестоящие. Делается это для сохранения управления построенного на страхе.

Время от времени производится усиленная травля элементов среднего звена по каким-то причинам ставших или показавшегося верху неугодными. Этих же людей используют для сброса агрессии низа. Таких козлов отпущения представляют «отдельными недостатками», «пережитками прошлого» на фоне общей благодати.

Сама мысль, что кто-то выскажет вслух идею о неблагополучии всей системы, для системы непереносима.

Заостряю внимание, что речь здесь идет о системе в целом, а не только о позиции руководства.

Правовое поле

Внутри системы работает постольку, поскольку это выгодно системе. Или не работает вообще. Либо под значимым для руководства внешним давлением.

Часто победив систему на правовом поле (с помощью внешних ресурсов), объект травли сталкивается с тем, что травля не прекратилась, просто противостояние перешло в другое поле. Например, психологическое. И что для травли используется демонстративное соблюдение норм, толкуемых в пользу руководства, а работа психолога с агрессором почти невозможна — разве что по решению суда.

Состояние общества.

В красном секторе состояние общества определяется словом — атомизация.

Власть насилия держится именно на разобщенности общества. Поэтому любые объединения, даже никак не связанные с протестной активностью воспринимаются руководством с подозрением.

Страх и недоверие к окружающим, являются основой, как иллюзии сохранения индивидуального благополучия, так и основой сохранения власти и возможности злоупотреблений.

Единственным способом протеста внутри системы находящейся в красном секторе помимо эмиграции (в т. ч. внутренней, порой доходящей до суицида!), становится индивидуальный террор, осуществляемый как отдельными личностями, так и крайне небольшими (2, очень редко 3 или больше человека) объединениями. Собственно он возможен и в оранжевом и даже в желтом секторе. Но на самом деле относительно редок и не приводит к крайним формам насилия (вплоть до физического насилия и масс-шутингов). А в красном секторе это единственная возможность, если не прибегать к внешним относительно системы ресурсам.

Распространенное убеждение — жертва сама виновата. Обвинять также могут семью ребенка, Интернет, или СМИ, не признавая насилие (в том числе физическое!) как норму, но находя оправдания для себя.

На уровне семьи в красный сектор попадают на почве декриминализации побоев. Почему ты не ушла? — спрашивает общество.

Именно сектора из этого истории (когда требуется юридическое вмешательство) чаще всего попадают в СМИ.

Кто может стать жертвой?

· Жертвой становится кто угодно, здесь невозможно просчитать, как влиться в коллектив, ни какие навыки общения не гарантируют хорошего отношения.

Ошибкой действий в красном секторе является попытка исправления себя, попытка договориться. Это только показывает слабость, приспособленчество и разжигает новый виток агрессии.

Способ избежать травли.

Его нет. Можно лишь несколько снизить вероятность стать ее объектом.

Собственно это справедливо для любого сектора. Но, если в желтом, и тем более в зеленом, соблюдая определенные правила можно снизить эту вероятность до минимума, то в оранжевом гарантий уже нет, а в красном риск стать объектом травли очень велик вне зависимости от выбранной линии поведения.

Снизить вероятность травли можно несколькими способами:

· Либо встраиваться в иерархию.

· Либо иметь внешние по отношению к системе ресурсы, которые могут оказать на руководство значимое для него давление. В этом случае человек может избирательно исключаться из части насилия (сохраняются формальные элементы, либо наоборот).

· Пытаться идти на уступки, откупаясь от системы. Тупиковый путь, приносящий лишь временное облегчение.

Устойчивость и динамика системы.

Система изначально неустойчива. Она становится устойчивой, если чрезмерное неконтролируемое насилие невыгодно власти, и она борется с этими выхлопами хотя бы на формальном уровне. Если обществом вырабатываются неофициальные правила поведения (понятия), порой очень жестокие, но все же позволяющие сдерживать насилие на определенном уровне, и власть разделяет эти понятия, спустя несколько «поколений» система может смягчиться и перейти в состояние оранжевого кода.

Однако если власть сама не собирается устанавливать, или нарушает эти правила, либо не обладает достаточными возможностями или волей для их насаждения, система сползает в область черного сектора.

Консолидация общества может приводить к взрывному протесту, доходящему до бунта, но, как правило, руководство этого не допускает. Чаще это происходит в черном секторе.

Полная смена руководства может привести к возврату в желтый сектор, частичная — в оранжевый или коричневый.

Что делать?

· Родителям.

Если школа находится в красном секторе, воздействие на агрессора может быть только в правовом поле. Но, даже если речь не идет об уголовных преступлениях, необходимо обязательное обращение в контролирующие органы, СМИ, и соцсети для создания большой общественной кампании с перепостами, Чтобы оказать мощное давление на контролирующие органы.

· Общественным деятелям и организациям.

Что касается общественной работы — необходимо создавать четкое общественное мнение, что так нельзя. Разъяснять детям, родителям и учителям, что такое травля, при каких условиях она возникает, как с ней бороться.

Ее задача — скорее выйти в более здоровые общественные отношения. Возможные методы:

— травить становится не выгодно «плохо, больно, нельзя» участники не понимают. Если травля уже началась, не работают «уроки добра». Но правовые механизмы, тут еще есть, на них и нужно опираться: заставить выполнять нормы закона, поместить в рамки.

Например, когда ситуации подробно разбираются в СМИ, а пострадавшим идет широкая общественная поддержка.

Никакая история про то, как можно сделать личность более устойчивой к ситуации тут невозможна. Но тут мы опираемся на «последний козырь» — возможность поставить агрессора на место в юридическом поле.

Хуже если общество ушло в красный сектор. Жестокость воспринимается как норма не только агрессорами. Часто их родители тоже признают их право, как право сильного.

Из жизни. «А ты знаешь, где я работаю?» ответила одна мама учителю, когда ее вызвали из-за беспредела сына.

Конечно, на «красный цвет» сильно влияет классовое расслоение и общее ощущение «безнадеги», особенно в малых городах. Когда травля — это и развлечение, и «каждый свою нищету враждой вымещал на соседе».

Только консолидация отдельных усилий, может кардинально изменить ситуацию. Для изменений ситуации здесь очень важна роль общественных организаций.

Например, создание единой карты насилия с возможностью экстренной помощи, понимание, в каких школах или регионах эти процессы системны, создание прозрачных социальных лифтов, выход из «безнадеги».

Если правовое поле не работает — например, школа «зачищает» следы, так, что юридических оснований нет, выставляет виноватым жертву, мы входим в черный сектор.

На уровне семейного насилия — эта история о том, что дела о побоях вовсе не возбуждаются, самооборона воспринимается как преступление и т. д. фактически при разрушении правовых институтов.

Основное правило красного сектора — если ничего не менять, рано или поздно он станет черным! Если мы опираемся только на правовые институты при попустительстве общественной работы с насилием, рано или поздно они перестанут работать.

Черный сектор — когда травля, насилие, стали нормой без возможности разрешения ситуации.

Пример. Из СМИ. 8-летнего мальчика довели до самоубийства родители агрессора, подключившиеся к травле (будучи высокими чинами в органах).

Правовое поле в черном секторе не работает, даже под давлением общественного мнения, и внешних сил.

Особенно это история о правовой незащищенности видная сейчас в закрытых сообществах, спецшколах закрытого типа, системе закрытых учебных заведений, откуда в СМИ просачиваются новости о насилии и суицидах.

В первую очередь в закрытых учреждениях, потом везде.

Позиция власти.

Как и в красном секторе, это тотальное право сильного, но уровень контроля со стороны власти, как ни странно, снижается. Власть контролирует лишь группу приближенных, которым дается карт-бланш на любое насилие, чтобы удержать контроль в области данной «на разграбление».

Идеология.

Крайне демагогичная или отсутствует.

Состояние общества.

Снижение контроля, при высоком уровне насилия, может привести к созданию объединений, конкурирующих за локальную власть, либо консолидации общества на основе протестных настроений. Что может привести как к нарастанию системного насилия, так и, при разложении системы, к ее распаду, на ряд конкурирующих систем, или полной смене руководства.

Это может перевести систему либо в усугубление насилия в черном секторе (рост насилия и беззакония), или красном секторе (рост насилия при одновременном росте контроля, на основе идеологии), либо в желтый связанный со снижением системного насилия.

Устойчивость системы.

Система может устойчиво существовать довольно долгое время, при постепенном снижении уровня насилия. Однако по мере смены поколений, и накопления нетерпимости к насилию и беззаконию, общество может перейти в оранжевый сектор, что случилось в 53 году, например, если гооврить о глобальных системах.

Что делать, если ситуация в школе развивается по законам черного сектора?

Никакие истории про то, как можно сделать личность более устойчивой к ситуации тут невозможна, наоборот, неугодным становится гораздо тяжелее.

Только широкий общественный резонанс. Иначе «бить в набат». подключение всех возможностей выхода в правовое поле (и то не факт, что в этом случае оно будет стремится к справедливости).

Необходимо объединение экспертов и общественных организаций, занимающихся этой проблематикой. Широкая общественная работа на всех уровнях.

Коричневый сектор — псевдозеленый.

Вернемся к зеленый сектору. Он базируется на четырех принципах.

Уважение к личности, равенство, зрелость и правила.

Если мы пропускаем хотя бы один из этих принципов вместо зеленого мы попадаем в коричневый.

Признаки коричневого сектора.

Борьба со злом при низкой психологической культуре.

Все говорят о том, что насилие плохо, внедрено много мер по противодействию ему.

Эти методы и решения не системны и опираются на резонансные события, порождающие параноидальные настроения пи низкой культуре:

Отсюда:

— В обществе сильны идеи защитить всех методами опеки — контролем, слежкой, ограничениями во вредной информации.

— Сильны принципы воспитания добром в идее правил поведения, которые гарантируют защиту. Если ты хорошая, то к тебе будут относиться хорошо и ничего не случиться.

— Происходит смешение понятий. Например, борьба с сексуальным насилием превращается в борьбу с сексуальностью и осуждение секса.

— Сильны принципы запретов во благо, существует миф о том, что информация об агрессии может порождать агрессию.

Часто здесь не признается возможности здорового проявления силы, например не хорошо зарабатывать больше остальных, надо изъять (знакомо?). Адекватное проявление силы приравнивается к насилию и ставиться под запрет.

Важно! Дети воспринимаются как слабые и беззащитные, которые не могут без помощи взрослых решить даже незначительные конфликты и зачатки травли, нуждаются в опеке и контроле. Понятие «психологического иммунитета» отсутствует, пропагандируется беспомощность.

Говоря аллегорией, это зло, которое на губах ангела, благие намерения, ведущие в ад.

Основная беда, которая приводит не в зеленый, а коричневый сектор — наличие резонансного общественного мнения при низкой психологической культуре. Например, все понимают, что бить детей нельзя, а как их воспитывать иначе не знают, не имеют ресурса, и мы получаем на выходе поколение, выросшее во вседозволенности.

Если шагая в зеленый сектор:

Мы пропустили пункт «равенство». Общество стремиться быть детоцентрированным, все делается для детей, они под защитой и опекой. Любое насилие над детьми осуждается крайне строго, часто не разбирая, кто виноват и было ли преступление в реальности, показания слепо принимаются на веру.

Фактически ребенок может нажаловаться на учителя просто так и его уволят.

Что делать?

· Создавать четкие правовые институты равенства перед законом всех, бить нельзя не только детей, но и мужчин и женщин. Никого.

· Создание границ и правил для детей и всех остальных, различать понятия силы и насилия. Нет, домашняя работа — это не насилие (если не весь дом на ребенке), нет, если мама не купила игрушку — это не насилие. Врать нельзя. Да, есть слово нельзя и слово надо. У моих знакомых был случай в лагере, когда один ребенок терроризировал весь коллектив, а педагогам грозил прокуратурой, звонил по горячей линии и жаловался на нарушение прав ребенка, иницировав в конце концов проверку. К счастью лагерь был действительно хороший и продолжал работать после всех жалоб.

Если мы пропустили пункт «уважение к личности», любые выкрики о недопустимости насилия разобьются о нежелание вникать в ситуацию. Да, учитель виноват, что ударил ученика, несомненно. Да, то, что ученик долго, несколько лет говорил гадости и терроризировал весь класс — не причина (но важно обозначить это как психологическое насилие).

Но чтобы не зависнуть в пустых лозунгах, важно найти мужество в обществе уметь работать и с жертвой и с агрессором, для коррекции и его внутреннего мира. Иначе мы не увидим, где спасаем жертву, а где — не слышим ее. Это и есть системная работа без ярлыков всегда-агрессор, всегда-жертва.

Если пропускается пункт «зрелость», все лозунги о экологичном общении ведут общество к психологической незрелости. Фактически это будет приводить к тому, что ничего нельзя сказать, чтобы не уязвить чувства другого. Очень много вокруг понятия «психологическая травма», оно употребляется там, где не нужно, где ее нет. Поколение с «хрустальной психикой», например часто требует запретить произведения литературы, просто потому что трактовки насилия в них ущемляют чьи-то чувства. Во многом это ведет к разрыву социальных контактов, так как все время кто-то уязвлен.

Надо отметить, что многое из сказанного притесняемыми будет приводить не к перемирию, а к ответной агрессии. Рекламная кампания «Пересядь с иглы мужского одобрения на его лицо» — явный пример тому. как ценность силы каждого заменилась обесцениванием и нагнетанием агрессии.

Если пропускается пункт «правила» законы перестают работать.

Например, есть законодательное решение, что нужно принимать детей с ограниченными возможностями в общеобразовательных школах, это правильно. Но нет правил, школы тьютеров, механизмов внедрения инклюзии в одной из школ, но ей навязывают зачислять таких детей при неготовности кадров. Что происходит? И им, и другим становится только тяжелее вместе, фактически закладывается основа для агрессии и травли.

Если нет правил в семье, при осуждении насилия — это вседозволенность.

В школе — линчевание неугодных.

В обществе — осуждение невиновных по резонансным статьям. А нет правил, законов, есть резонанс. Или создание псевдоархитолерантной среды, где большинство становится бесправнее меньшинства.

Отличительный признак этого сектора — система сама увидела проблему, но решает ее неумело. Внутренняя стойкость воспринимается как насилие. Беззащитный внешне тут безапелляционно прав не обосновывая причины. Сила и возможность самостоятельного решения проблем у ребенка априори не признается.

Какие меры воздействия с несправедливостью могут быть тут? Общее правило — создать резонанс, кто первый побежал, того и тапки.

На что больше всего похожа жизнь в коричневом секторе внешне? На зеленый.

А по сути? Это первая ступень для попадания в оранжевый сектор, фактически его зеркало, только более лицемерное и лживое, когда под соусом борьбы со злом преподносится новое зло. Коричневый сектор всегда переходит в красный и черный, только большая работа общественных институтов, повышение культуры, образования и смена элит, руководства может перевести его в зеленый. На уровне семьи это в большинстве случаев развод.

Что делать, чтобы не попасть в коричневый сектор?

Неукоснительное соблюдение всех четырех правил регулирования зеленого сектора: уважение, равенство, зрелость, правила (и законы).

Именно это и есть основа работы здоровых общественных институтов.

Заключение.

Любая общественная работа с насилием — это механизмы прихода в зеленый сектор. Потому что здоровые отношения возможны только там.

Итак, переход на уровень ниже происходит автоматически, если ничего не менять.

Как подниматься по социальному светофору каждому из нас?

-Психологическая культура, ценность каждого, себя, работа с границами

-Принятие своей инаковости, понимания того, что мне лучше

-Готовность менять сложившийся коллектив, правила, если они некомфортны либо сменить коллектив

Как подниматься по социальному светофору для систем и организаций?

-Совместная работа правовых и общественных институтов

-Пропаганда толерантности и уважения к инаковости,

-Пропаганда ценности каждого

-Информирование о недопустимости насилия на всех уровнях

-Здоровые психологические границы, минимум травматизма.

-Повышение психологической культуры как учителей и учебных заведений в целом, так и внутри семьи.

-Отсутствие карательной системы решения проблемы, готовность к детальной работе со всеми участниками.

— адекватные инструменты взросления и ответственности для детей.

«Мысли не равны действию»: как научить ребёнка безопасности в интернете

«Мысли не равны действию»: как научить ребёнка безопасности в интернете

«Мысли не равны действию»: как научить ребёнка безопасности в интернете

Страшные группы, интернет-травля или увлечение компьютерными играми — проблемы, о которых задумываются родители даже очень маленьких детей. Но каждая из этих проблем часто преувеличена. Так считает специалист по личной безопасности Максим Беренов. Он рассказывает о главных мифах, связанных с безопасностью в интернете, и о том, что точно не надо делать в соцсетях.

Прежде чем читать дальше, давайте договоримся о главном. Я на стороне детей и их безопасности. А значит, на стороне истины. А вот отделить истину от укоренившихся мифов не так-то просто. Я постараюсь сперва разобраться с мифами, а потом поговорить о реальных опасностях и о том, как их избежать.

1. Вред от бессмысленного времяпрепровождения

Многих взрослых сильно раздражают бессмысленные развлекушки и компьютерные игры, пусть ребёнок лучше книжки читает.

Увы, бессмысленных и плохих книжек масса. А игр и развлечений, которыми дети могут развлекаться в реальной жизни, не так и много.

Мой старший сын тратил много времени на просмотр приколов. Это помогло ему в детском лагере стать душой компании. О его отъезде после первой смены сожалел весь лагерь. Даже спустя год о нём вспоминали, как о человеке, с которым было очень весело.

Точно так же мгновенно находят общий язык те, кто играл в одни и те же компьютерные игры или подписан на одни и те же группы во «ВКонтакте». Это часто становится маркером, по которому дети объединяются в реале по интересам, ценностям, уровню интеллекта.

Что касается напрасно потраченного времени, мне доводилось видеть занятное исследование.

В исследовании принимали участие дети 3-х групп:

1. которым жёстко ограничивали доступ;

2. которым ограничивали, но не сильно;

3. которым не ограничивали вовсе.

Во всех трёх группах реальное время, проведённое детьми в сети, оказалось примерно одинаковым!

Дети находили способ выйти в сеть с гаджетов друзей, знакомых, родственников. Но если в первой группе дети учились врать родителям и скрывать от них свои выходы в сеть, испытывая постоянное чувство вины, то во второй была постоянная война за компьютерное время. С криками и руганью.

Вот цитата из этого исследования:

«Что делают дети? Первая группа — преимущественно играют и серфят. Вторая — играют и общаются, серфят значительно меньше. Третья — преимущественно серфят, на втором месте — общение. Играют меньше всех. То есть для третьей группы всё это скорее путешествие в новый мир и новые встречи. Для первой — преимущественно игра. Для второй — приключение и возможность пообщаться с теми, кто тебя понимает».


2. Вредоносная информация

Интернет — это всего лишь способ работать с информацией. Раньше таким способом были книги. Помните, сколько говорили о вреде книг для молодёжи в России XIX века?

Да, интернет облегчил детям доступ к любой информации, в том числе и вредоносной, но не думайте, что до появления сети дети эту информацию не получали! Интернет всего лишь вывел этот пласт подростковой и детской культуры на поверхность, сделал общедоступным. В том числе и для родителей, для которых эта тема раньше была табуирована.

Другое дело, что в определённый возрастной период (примерно 8-11лет) интерес к этой теме у детей меньше, чем к мультикам про пони. Интерес в основном чисто познавательный, кстати. А вот дальше он начинает расти, только от родителей умело скрывается.

Если ваш подросток смотрит порно, значит он дорос до этой информации. Поговорите с ним о сексе. Объясните, что не всё, что пишут и показывают, правда

Помните анекдот про надписи на заборе, и дрова?

Есть и другая опасная информация, не только порно. Но если вы готовы открыто её обсуждать, доверяя своему ребёнку, тогда и он будет доверять вам.

Мой старший сын смотрел сюжеты о самостоятельном изготовлении оружия и взрывчатых веществ. Изготовил ли он хоть один образец? Нет. Я вместе с ним иногда смотрю эти сюжеты, время от времени уточняя, что вот в этом месте автор не совсем прав, а вот это может быть опасно. Пришлось ради этого поглубже изучить химию и оружейное дело. Так у сына сложилось критическое отношение к этим сюжетам. Подкинул ему ради этого пару серьёзных книг по теме. Поддержал интерес к химии и механике. Теперь он иногда высказывает мысли стать конструктором оружия. Станет ли он им? Не знаю. Он ещё подросток. Успеет решить.

А чтобы устроить фейерверк, проще купить в магазине лицензированную петарду, чем совершать сложные и сомнительные действия, описанные в сюжетах.

Спросите, а что если бы он всё же решился их повторить? Пришлось бы тогда делать вместе с ним, исключая наиболее опасные и непродуктивные решения. Заодно научил бы работать руками. И проконтролировал бы безопасное применение. Но сейчас даже арбалет дешевле и проще купить, чем рассчитывать и делать самому.


3. Группы экстремалов

Я искренне полагал, что тема давно закрыта и забыта. Ан нет!

Здесь есть одно важное правило — у вас должны быть выстроены доверительные отношения с подростком. Говорите с ним о ценности жизни, показывайте это на примере. Поделитесь своими переживаниями из подросткового периода, потому что мысли о жизни и смерти, опасности, риске — необходимый этап развития. Мысли не равны действию, это важно. Очень важно понимать, что ты не один. Ну и, конечно, психическое здоровье детей — зона ответственности семьи, а не интернета или школы.

Расскажите своему ребёнку, как вы сами решали эти вопросы, как справлялись с трудностями, как проживали личные кризисы. Объясните, что в сети не надо делать того, чего не делаете в обычной жизни.


4. Травля в сети

Как ни странно, интернет как среда для общения более безопасен, чем реальная жизнь. Избить, изнасиловать, убить по сети можно пока лишь на страницах фантастических книг.

Да, здесь возможен шантаж. Возможна травля. Но в отличие от реальной жизни травлю в сети можно легко остановить, просто отправив агрессоров в чёрный список или перестав появляться в форумах, где слишком много агрессии и плохая модерация.

Расскажите своему ребёнку, как отправлять собеседника в чёрный список, делать скрин экрана и отправлять жалобу администрации соцсети. В самых страшных случаях этот скрин может стать основанием для возбуждения уголовного дела. А вот удалять неприятные вам сообщения не стоит. В том числе и смс. Они могут быть использованы как доказательства травли, клеветы, угроз.


5. Педофилы

Эта тема действительно сложная, поэтому разберёмся в ней спокойно и по порядку. Маньяк, ищущий жертв через социальные сети, — ужас для любого родителя. И такие действительно существуют. Только их очень мало. И сделать что-то по настоящему опасное они могут только в реальности, но никак не в сети. Достаточно не раскрывать в сети личные данные и соблюдать правила безопасности по встречам в офлайне с интернет-знакомыми.

На самом деле наибольшее сексуальное давление на детей и подростков оказывают сами дети и подростки, которые обычно чуть старше, а также сексуальные садисты совершенно разного возраста. Для сексуальных садистов характерен «синдром неразличения сексуального объекта». То есть им всё равно кого. Дети и подростки избираются как более слабые и безответные. Строго говоря, с этой стороны ребёнку угрожают только две опасности:

1. Насилие в офлайне при несоблюдении правил безопасной встречи с сетевым знакомым, а также в результате случайного или намеренного раскрытия личных данных, позволяющих ребёнка найти.

2. Компрометация или шантаж с угрозой компрометации на основе письменных, а также фото- и видеоматериалов, которые были выложены ребёнком в сеть в открытый доступ и в личной переписке.

Расскажите своему ребёнку, что в сети лучше не совершать компрометирующих действий. Не надо ставить лайки под сомнительными фото, видео и высказываниями и принимать участия в опросах на сомнительные темы.

Вообще любые фото и видео, которые вы размещаете в сети, в том числе в личной переписке, могут оказаться опубликованы или использованы для шантажа.

Если хотите встретиться с сетевым знакомым в офлайне, назначайте встречу в людном месте, не садитесь в машину, не принимайте угощений, если только они не куплены при вас (предлогом для отказа может быть аллергия). Приходите на встречу не один, а со взрослым, которому доверяете (если не хотите говорить родителям). Кстати, если вы сообщите интернет-знакомому, что будете не один, и если у него были дурные замыслы, он скорее всего откажется от встречи.

А любителей клубнички от реального аккаунта маленького ребёнка быстро отпугивает статус, что к странице есть доступ у родителей. А вот просматривать переписку подростка на самом деле, в том числе тайно, категорически не рекомендую! Подорванное доверие со стороны ребёнка может не вернуться никогда!


Реальные опасности и правила поведения в интернете

Первое и главное правило безопасного поведения в сети: не делайте здесь того, чего не будете делать в реальной жизни.

1. Высказывайтесь осторожно!

Не стоит высказывать вещи, которые могут вызвать гнев и неприятие, грубить, травить кого-то, категорично рассуждать о том, чего не понимаете, призывать к нарушению закона. В лучшем случае вас лишат доступа к группам, на которые вы подписаны, или заморозят ваш аккаунт. Но дело может окончиться иском о клевете, оскорблении. Хуже, если правоохранительные органы возбудят дело по обвинению в экстремизме, оскорблении чувств верующих, разжигании ненависти.

Не думайте, что вы застрахованы от неприятностей, если выходите в сеть с фейковых аккаунтов. Анонимность в сети весьма условна

Учитывая сложившуюся в России традицию возлагать ответственность на хозяина страницы, даже если подобные материалы выложил не он сам, а кто-либо из гостей его страницы в комментариях, я бы посоветовал ограничить доступ на вашу страницу. А также доступ к фото и видеоматериалам. Можно сделать так, чтобы просматривать страницу могли только друзья. Или только друзья могли оставлять комментарии.


2. Покупки, благотворительность, игры и лотереи

Не стоит подходить к покупкам в интернете слишком категорично, то есть полностью запрещать. За таким способом оплаты покупок будущее. Но кое-что следует знать.

Прежде чем покупать что-то или отправлять деньги в поддержку кого-либо, убедитесь, что это не мошенничество. Для этого достаточно забить в поисковик данные продавца или просящего о помощи. Имя (ник), телефон, ID, номер счёта, текст его публикации. Если кто-то уже попадался на эту ловушку и рассказал об этом, поисковик это найдёт.

Сразу же обсудите с подростком, что любые покупки с использованием ваших карт, их номеров происходят только с вашего одобрения

Но во многих случаях для оплаты интернет-покупок используются обычные терминалы, доступные детям. Здесь хочется предупредить ещё об одной опасности. Многие дети играют в компьютерные игры. Возможности персонажа, артефакты, которыми он пользуется, обычно зависят от того, насколько успешен игрок. Но некоторые игроки предпочитают покупать аккаунты, в которых свойства персонажа, артефакты позволяют получить преимущества. В подавляющем большинстве продавцы такого — мошенники.

К сожалению, в последнее время распространились онлайн-казино, в которых разыгрываются игровые предметы. Для того, чтобы играть, ребёнок должен пополнить счет — либо выкладывая свои игровые предметы, либо вкладывая деньги через терминалы, либо рекламируя онлайн-казино. Для раскрутки этих казино купленные блогеры выкладывают на ютуб ролики, где рассказывают, какие действия надо предпринять, чтобы вероятность выигрыша выросла до 100%. Конечно же, это ложь! Здесь я могу дать только один совет: не играйте в азартные игры — ни в реале, ни в сети.


3. Статья 242 УК РФ

В эту ловушку могут попасть подростки старше 16 лет. Например, ребёнок копирует в «мои видеозаписи» порно с других страниц «ВКонтакте», не удосужившись закрыть к нему доступ. Если его страница попадется на глаза недобросовестному оперативнику (а такие, увы, существуют), то возбуждение уголовного дела о распространении порнографии по сети с очень не хилым сроком становится делом техники. Это гораздо проще, чем отслеживать реальных производителей. Похожая ситуация с теми, кто скачивал с внутрисетевого P2P-файлообменника или торрент-трекера и не закрыл раздачу этих файлов. Если к вашему ребёнку пришли с обыском, ни в коем случае не допускайте признания вины и упрощённого рассмотрения дела в суде! Это прямой путь к приговору. Наймите хорошего адвоката. Дело в том, что официального определения, что такое порнография, в России не существует. Как и закона, который регулировал бы её производство и распространение. А статья УК существует! Ни в коем случае не допускайте признания, что подросток знает принцип работы торрента. Если не знал, что файл продолжает раздаваться, — значит, не было умысла. Активное и грамотное противодействие приводит к тому, что дело, как правило, рассыпается до суда.

И всё же. Закрыв в торренте дальнейшую раздачу файлов, а «ВКонтакте» ограничив доступ на свою страницу, или хотя бы копируя файлы в закрытый альбом, можно избежать всех этих неприятностей.


В заключении повторю свою основную мысль. Интернет — это только способ получения информации и общения. Он на самом деле безопаснее реальной жизни. Интересуйтесь жизнью и увлечениями ребёнка, берегите доверие, обсуждайте с ним информацию из сети. Если его это интересует, значит, он до этого дорос. А попытка контролировать и запрещать даст скорее обратный эффект.

 

Как вести себя, если напали с ножом: пять правил для спасения жизни

Как вести себя, если напали с ножом: пять правил для спасения жизни

Как вести себя, если напали с ножом: пять правил для спасения жизни

Статья для журнала «Мел»

Сразу в двух школах случились нападения на учеников и учителей. Кроме непрофессиональной охраны школ, это показывает ещё одну проблему. Насколько наши дети знают, как защитить себя или спасти свою жизнь в экстремальной ситуации? Специалист по личной безопасности Максим Беренов рассказывает, как быть, если страшное случилось.

Очень противоречивые данные об этих событиях: невозможно понять, был ли выход и возможность убежать, или всё происходило в замкнутом пространстве.

Поэтому тактика безопасности разная, а говорить о том, что было бы, невозможно. Поэтому максимально абстрагируюсь и отвечу на частые вопросы «что делать, если».

1. Если ворвались с ножом (без ножа), агрессивные люди

Первое правило — ищем выход. Тут без вариантов: беги-сообщи, независимо от возраста, статуса и количества понтов. Последнее надо особенно подчеркнуть для старшеклассников, которые верят в бессмертие и отвагу. Убежать — не значит сдаться.

2. Если возможности бежать нет

Совсем тупик. Увы, для ребёнка младше и слабее шансов отбиться от человека с ножом, который старше и сильнее, практически нет. Единственное, что сработает, это индивидуальная подготовка детей к таким ситуациям. Если у противника нож — никакого героизма. Можем бежать — бежим и сообщаем. Не можем бежать — сдаёмся. Если противник не принимает сдачу и пытается вас колоть, рубить и резать (потому что безумен, пьян, в аффекте), спасайте жизнь. Не все ранения ножом одинаково опасны. Младшекласник в такой ситуации может согнуть ноги, прижимая их к груди, закрыть лицо руками, втянуть голову в плечи, а спиной прижаться к стене и полу, забиться в угол. Если противник не умеет владеть ножом, есть большой шанс спасти внутренние органы, глаза и крупные артерии.

3. Попытка спасти учеников, учительницу — это, конечно, героизм

Но, к сожалению, скорее всего, бессмысленный. Если вы не занимались несколько лет единобрствами, уделяя при этом достаточное внимание противодействию ножу, вас просто зарежут первым.

4. Если противник не умеет работать ножом, бежать невозможно, а у вас в руках палка

Даже если вы младшекласник, шансы у вас есть. Но только если вы занимались палочным боем хотя бы пару месяцев и уделяли время спаррингу в защитном снаряжении. Главное — не бить сверху, только горизонт. Бить по рукам до локтя, по ногам до колена, по голове. И всё время держать дистанцию. Всё, что больше метра, швабра и подобное, это уже не палка, а шест. Техника резко отличается, хотя тоже дает шансы.

5. Очень важно научить разбираться в людях

Признаки психического расстройства и агрессивного поведения проявляются внешне. Тут как раз выигрывают дети из благополучной среды, которые ярче видят где «не норма» и что так нельзя, скорее всего, они убегут первыми.

Это сейчас не про психологию, не про беспомощность или уязвимость, страх и прочее. Это просто набор правил. Что делать и как обсуждать ситуацию — совсем другие вопросы. Я лишь говорю о том, что важно понимать, но не жить в страхе.

Убежать, замереть или подраться: как научить ребёнка личной безопасности

Убежать, замереть или подраться: как научить ребёнка личной безопасности

Статья для журнала «Мел»

Многие родители, обеспокоенные безопасностью своего ребёнка, задают один и тот же вопрос: а вот самоуверенность и даже дерзость — во вред или на пользу? И если ребёнок научится боевым искусствам — тогда же наверняка полезет сам, не рассчитав силы. И тут приводят примеры из новостей.

Зацепило одно наблюдение и анализ ситуаций. Именно внутренняя неуверенность, которая внешне, кстати, может проявляться как сверхуверенность, зацикленность на успехе или неадекватная агрессия, аутоагрессия может приводить к неадекватной реакции на ситуацию опасности. Например, именно такие дети, подростки и взрослые в ситуации опасности отказываются в первые мгновенья (подсознательно) от стратегии «беги», потому что где-то есть установка, что сдаться, проявить слабость, уйти — это лишний раз утвердиться в несостоятельности. Спокойно убежать, уйти, отступить может уверенный человек, который понимает, что он сам-то хорош, независимо от стратегии поведения, и что нет правильного и неправильного выбора.

Первое, что нужно перестать путать, — это уверенность и самоуверенность, самоуверенное поведение. Уверенность проще описать как внутреннюю силу. Или как внутреннее спокойствие. Но самый главный ответ на этот самый частый вопрос — уверенность не только на пользу. Без неё вообще всё остальное бессмысленно.

Именно поэтому никакие программы по безопасности, никакие беседы, основанные на страхе, так же, как тренинги, цепляющиеся за проблему, а не за решение, не срабатывают.

Разберёмся, что мы, родители, можем сделать для воспитания уверенного ребёнка и из чего складывается уверенность и уверенное поведение в опасной ситуации.

1. С похвалы и принятия. Всё очень просто — ребёнок в семье принят, он будет уверен. Принят любым. Хорошо научится выдерживать капризы в детстве и бунтарский дух в подростковом возрасте.

Принятие — это история не про хорошую девочку, которую любит мама, хотя и про это тоже. Это история, когда ребёнок понимает, что может принести любую историю в семью

Здесь много уважения должно быть — я уважаю твой выбор одежды, друзей, хобби. Интересуюсь, но не навязываю. Советую, да. И это, опять же, не попустительство. Поговорить с ребёнком о границах, «можно-нельзя» обязательно. Принятие — это не всепрощение.

Принятый в семье ребёнок не будет искать необходимости заслужить дружбу, вестись на ситуации подарков от «дяди», или даже попадая в ситуацию дискомфорта, как минимум поделится с вами. А это уже легче. Ему не нужно доказывать свою значимость, лезть на рожон.

2. Не зацикливаться на успехе. Это очень и очень важно. Уверенный ребёнок вырастает в семье, где нет сверхтребований к знаниям и оценкам. С чего начать? С себя. Первое — отделить успех и себя вербально. Спортсмен, бизнесмен, руководитель — это ещё не вся жизнь. Я занимаюсь спортом, но не весь в этом. И даже если придётся бросить, я — останусь.

Внушить детям, что оценки пройдут, а они останутся, — тоже важно порою. Самое главное тут для безопасности — показать, что нет правильной стратегии с точки зрения успеха

Убежать, замереть или подраться — все три стратегии верны и успешны одинаково. Главное понять, где и какую применить. Например, если нападает взрослый, конечно, убежать важнее, и как можно скорее найти помощь. Замереть важнее в процессе нападения, если оно уже произошло, чаще иное действие может спровоцировать большую агрессию. А вот если это спор за иерархию со сверстниками, надо постоять за себя, например, и силы равны — тогда может, стоит и проявить силу. И всегда помнить — верное решение то, которое привело к нужному результату (жизнь, здоровье — в контексте безопасности). А не то, которое доказывает мой успех, где я — который никогда не сдаётся.

3. Проговаривать о ценностях. Да не просто проговаривать, а жить с ценностью себя. Когда мы просто говорим ребёнку, что жизнь — главная ценность, и что если напали и просят телефон, нужно отдать, он просто слова не поймёт. Потому что слова вне контекста непонятны. Если вы сто раз сказали, что «убью, если потеряешь телефон (порвёшь платье, сломаешь велосипед), говорить потом про ценности жизни и про важность сохранить себя, а не вещи, это довольно глупо. Ну и собственный настрой на то, что жизнь главная ценность, незацикленность на деньгах (не отрицать, а именно показать, что есть что-то большее, чем материальные ценности), умение радоваться. Если жизнь -ценность, значит, показываем, как её ценить. Если разговоры в семье только про деньги — что купить, какая зарплата, а ещё и вознаграждения за оценки — ценность материального может для ребёнка стать губительной в экстремальной ситуации (и не только). Тут я не говорю об обесценивании, о том, что это не важно. Говорю именно о зацикленности на деньгах.


И не надо забывать, что дети копируют нас и наши стратегии тоже. Или поступают вопреки. Поэтому родителям в своём поведении очень важно задать верный вектор, которому захочется следовать.