«Разгоняют страх и истерию»: психолог — о том, почему общество требует уничтожить обвиняемых в педофилии

«Разгоняют страх и истерию»: психолог — о том, почему общество требует уничтожить обвиняемых в педофилии

Для е1

На этой неделе в Рыбинске мужчина, ранее осужденный за изнасилование и убийство в Екатеринбурге, изнасиловал и убил девочек-сестер. Месяц назад в Верхней Пышме после того как две девочки рассказали маме, что их трогал за интимные места взрослый мужчина, она собрала знакомых и устроила расправу над ним. Потом оказалось, что девочки всё придумали. Всё еще продолжается дело фитнес-тренера Алексея Сушко, которого обвинили в том, что он мастурбировал при девочке. Психолог Анастасия Беренова рассказала, что их объединяет.

Пылают обсуждения по поводу дел о сексуальном насилии над несовершеннолетними (в народе такие дела ошибочно называют педофильскими, но это неверная формулировка). И про то, как эти дела фальсифицируются. Что мы имеем на сегодняшний день?

Чудовищное насилие и убийство девочек в Рыбинске. Невероятное количество постов и предложения ужесточить закон. Заодно тонна говен маме. Чудовищное убийство подозреваемого (не обвиняемого даже!) мужчины за педофилию в Пышме. Якобы дети просто пошутили. Резонанс есть, но невелик.

Кажется, что это противоположные истории. Но сейчас вы поймете, что это не так.

Часть 1

Копья ломаются вокруг «дети врут» и «дети вели себя неправильно — не кричали». (Не про Рыбинск, конечно, дел таких легион.) Может ли жертва насилия не кричать? Да. Может ли жертва не говорить годами? Может. Может рассказать искаженно? Может. Всё может, потому что психика вообще очень неизученная и непредсказуемая штука, в травматическом опыте тем более.

При этом в равной степени дети могут фантазировать или врать (и на самом деле это разные вещи по умыслу и содержанию). Плохо ли, когда дети фантазируют на сексуальные темы? Такие фантазии могут быть по возрасту/развитию. А могут из-за искаженных границ взрослых (регулярно не закрыта вкладка с порно на компе). Поэтому может быть всё.

Вопрос следствия — это не вопрос веры, а вопрос доказательной базы и умения эффективно и грамотно работать с информацией. Более того, я тут крамольную мысль скажу, но всё же:

«Степень психологического травматизма от события напрямую с величиной насилия не связана. По ней невозможно оценить событие — только приобщить»

Анастасия Беренова

Добавлю еще, что ребенок, даже если его рассказы оказались фантазиями и основания в преступлении нет, тоже нуждается в помощи, если они его тяготят. Все равно есть первопричина, хоть и иная.

Часть 2

Что мы имеем в этом месте? Тотальное и самое ужасное обоснованное недоверие к следствию. Причем по всем статьям, не только по этим. Но здесь еще сложнее — к следствию добавляется еще экспертиза психолога, а там вовсе «всё дышло».

«Кто-нибудь интересовался, например, сколько психолог получает? Я да. В частной практике я эту же сумму имела за день. За день!»

Анастасия Беренова

И то посчитала, что не очень-то выгодно, и ушла в бизнес. А если говорить об обязательной терапии и супервизии — а здесь вдвойне сложно, на такое категории работы удерживать позицию и не вовлекаться в оценки и без терапии — будет выгорание, предвзятость и оценочность через год гарантировано. Я, к сожалению, встречала таких горе-специалистов в работе. Они читают Кона и видят не то, что написано, а своих призраков, они не понимают многие вещи, просто потому, что им недоступны постоянные, в формате модулей, обучающие программы (это около 100–200 тысяч в год), терапия и супервизия нужного качества.

Поэтому я не удивляюсь, как в экспертизу вставляются трактовки из лингвистического словаря 80-х годов (взято из критики лингвистического заключения судмедэкспертом), некоторые не знают МКБ-10, вытесняют сам факт фантазии или сексуализируют то, что не надо сексуализировать. Ну и продолжать можно бесконечно. Если не верите мне — подпишитесь или почитайте грамотных судмедэкспертов, станет яснее.

«И в этом же месте фактически сошла на нет качественная судмедэкспертиза. Ну как бы и доказывать стало не очень-то надо»

Анастасия Беренова

Часть 3

Мы имеем уже как притчу во языцех выражение «посидеть с девочкой на диване». Погуглите дело тренера (которого обвинили в педофилии). У мало-мальски думающих людей вообще пазлы в голове не сходились. И тут-то вторая часть проблемы. Размытые формулировки «растления» и «насилия». По другим статьям конечно, но идут дела о пропаганде нетрадиционных ценностях или нарисованных вагинах, а разговор с детьми о сексе до 18 лет в программах просвещения запрещен.

При этом, когда рассказываешь лекцию на аудиторию психологов о сексуальной безопасности, на словах «бывает и изнасилование в браке и изнасилование проститутки», а то и про случаи насилия над мужчинами, по залу катится нервный смешок (лекция на минуточку для специалистов!).

«Границы насилия, мер и запретов совсем смешались. Потому что прочерти их четко, в насилие попадет большинство скрепоносных идей. А это никак нельзя»

Анастасия Беренова

Отсюда же и вот этот миф, что мужчина, пусть немного абьюзер и выпивает, все равно на брачном рынке ценный приз и каменная стена. Это очень вредный миф. Так, до кучи.

Отдельно и про шум в СМИ. Кроме поломанной судьбы того тренера — что теперь вообще недоверие к детям — наврут как и тогда, поэтому чудовищно на самом деле, когда общество ищет справедливости не у экспертов следствия, а в статьях СМИ, вот тут правдиво, а тут нет. Единожды как говориться соврамши…

Многие говорят: «Ну ведь все статьи УК фальсифицируют, почему правозащитники именно про эти пишут?» Все это ужасно конечно и сил нет, но вот я не слышала что-то, чтобы подозреваемых в других преступлениях убивали не разобравшись (не криминальные разборки, а вот именно суд Линча).

Часть 4

Но самое большое зло — что вот весь этот подогреваемый ком разгоняется истерией. Это то, что недопустимо. Общественники, занятые повесткой насилия, не к знанию или умению распознать насилие, спрашивать с власти и к справедливости призывают, а разгоняют страх и истерию. Как итог — люди хотят мести там, где надо требовать тщательное расследование.

«Идут и убивают мужика, потому что «они же хорошие люди, они же детей спасают»»

Кто развил эту истерику, пишет про мировые заговоры и насилие за рубежом? Не может социальная повестка опираться на эмоциональную заряженность. Потому что если общественник вещает с броневичка, за ним следом пойдут толпы с вилами. Нельзя это, это большое зло. Не решаются такие вещи общественным резонансом и призывами всех расстрелять. Помните не только о том, что, призвавши гильотину, завтра она упадет над вашей головой. И не только о том, что ужесточение закона приводит не к сокращению преступлений, а их маргинализации.

А о том еще, что для решения проблемы нужна экспертность и стратегия, а не истерия (за попытку секс-педагога Юлии Ярмоленко написать, что нужны программы для людей, осознающих токсичное влечение или склонность к насилию, говорят, ее вынудили комментаторы удалить пост). Конечно, это сложнее, менее надежно и тактически непросто.

Как-то так. Это не вопрос гуманизма даже, хотя и его тоже. Это вопрос стратегии развития. Общественная истерия не решает проблем, она наоборот их разгоняет.

«Жертве насилия куда легче будет рассказать все в том обществе, где есть доверие и качество следствия. В том, которое готово не кричать, а думать»

Анастасия Беренова

«Как сделать, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики? — Никак»

«Как сделать, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики? — Никак»

«Парадокс нашего времени — впервые родители и дети настолько на одной волне, что бунтовать бессмысленно. А потом дети не хотят отделяться от родителей. Никогда. Ни в 20 лет, ни в 30».

— Когда я или муж говорим, что за деньги составляем программы безопасности для детей и подростков, реакция бывает совершенно противоположной. От «какое хорошее дело вы делаете» до возмущения «что вам надо от детей» или обиды, почему за навыки, которым мы обучаем, надо платить.

Это и есть лавирование между социальной миссией и созданием бизнес-проекта с прибылью. Работа в такой нише — сама по себе вызов. Но, оглядываясь вокруг, я вижу и то, что на родительских страхах создаются новые и новые бизнесы. Что же такое — настоящая, невыдуманная безопасность?

Про контроль

Как проконтролировать выполнение дел ребенком или его ленту в интернете?

Никак, контроль просто не работает.

Приведу несколько примеров, чтобы стало понятнее.

У Коли на телефоне и компьютере стоит родительский контроль. Коле 12, он попадает в гости к другу, у которого контроля нет. Что он первым делом ищет в сети? Контент 18+. Часть информации для него — шокирующая, с привкусом запретного плода. Друг спокойно реагирует на эту же информацию — родители вместо контроля просто поговорили с ним о том, в чем вред у той или иной информации. Знаете, в чем настоящий вред порнографии? Не в том, что она будит воображение. А в том, что в ней обесценивается важность предохранения, что показываются искусственные модели поведения и ложные идеалы тела, отношений, в конце концов, длительность полового акта. Подростки постарше, лет 16-ти, насмотревшись порно, часто получают комплекс переживаний — я не такой/ая красивый/ая, я так не могу. Вот об этом и надо говорить.

Но вернемся к Коле. Информация, добытая запретным способом, становится для него культовой, вожделенной. Запомните — контроль лет с 12-ти, а то и раньше, они все умеют обходить. А вот оценивать информацию критически — нет.

Второй пример. Кате к третьему классу родители разрешили ходить одной и купили гаджет с треком. Поскольку родители Кати — люди тревожные, они тщательно следили за тем, куда и во сколько она пошла. Классу к восьмому она стала оставлять гаджет дома и прятать его. Наблюдая за треком, родители видели, что она дома, и были спокойны, но однажды обман обнаружился. Хорошо, что в этом случае ничего не случилось и ситуация просто заставила родителей задуматься.

Ребенку важно вместо контроля дать принцип «ответственности и возможностей». Чем выше твоя ответственность, тем больше у тебя возможностей — пойти куда-то, посмотреть что-то. А как он станет ответственным, если родители решают за него?

Только шаг за шагом, предоставляя в равной степени ответственность и выбор, формируется критическое мышление, внутренний контролер.

Одна мама приводит свой пример — я против татуировки у дочери. Но дочь аргументирует просто — исполнится мне 18, я пойду и сделаю сама. И что тут можно сказать? Настанет день, когда вы не сможете их удержать. Любое начинание всегда хорошо делать с поправкой — а что будет, если ребенок вырастет? Он ведь все равно сделает, как хочет.

Про ценности

Вот, например, меня спрашивают, а как сделать так, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики. Я отвечаю: «Никак».

Это достижимо только одним способом — чтобы он САМ не захотел попробовать.

В психологии это называется внешний и внутренний локус контроля. И вот что я хочу сказать — никакой внешний контроль не даст вам гарантии безопасности. Именно поэтому мы много стали говорить о ценностях, как основе всего. Причем, именно о внутренних ценностях.

Отдельная задача — как их воспитать, как развить, как создать. Я вижу тут два важных навыка: умение понимать себя и умение понимать других.

Конечно, все начинается с личного примера: как взрослый радуется жизни и как справляется с трудностями. Очень важно как раз не только рассказывать детям про то, какие родители успешные люди и как хорошо им подражать, а то, какие неудачи и переживания они прошли, прожили. Это, кстати, лучшая профилактика самоубийств — показывать и рассказывать, что любая беда не фатальна, что многие люди справлялись с большими трудностями и выжили. Важно рассказать, и как справлялись: с помощью терапии, религии, близких людей или любимого дела?

Вообще, наше внешне идеализированное общество очень вредит безопасности. Вот представьте только — сидит подросток, смотрит все это великолепие социальных сетей и думает: «Неужели я один такой неудачник?». Вот этого «я один» не должно быть совсем.

Второй навык развития, который очень важен — это навык саморефлексии. Что сейчас со мной происходит, какие эмоции я испытываю? Очень полезен в этом случае навык вести дневник. И этот навык хорошо формировать с детства. Что ты сейчас чувствуешь? Нет, даже не так. Лучше рассказывать про чувства. «Я сейчас злюсь, радуюсь, обижаюсь» — а как ребенок еще узнает, что происходит? Только не говорим о своих чувствах, не его. «Ты сейчас злишься» — не лучшее объяснение. А вдруг не угадали, зато дали установку «я лучше знаю за тебя». Вот поэтому очень важно научить ребенка самому управлять своими эмоциями, осознавать чувства. Разговаривать, обсуждать, читать книги.

Величайший миф — то, что родитель должен быть всегда позитивен. Родитель — человек, и показать человечное, темное и светлое — часть развития и эмпатии.  И «контейнировать» эмоции детей тоже важно, но не из вынужденного личного позитива, а из умения как раз «выдерживать себя, выдерживать тебя», быть рядом, когда плохо. Просто быть рядом — целое искусство.

Кстати, это очень важный момент — не решать за ребенка, а быть рядом.

Представьте себе ситуацию школьного конфликта. Надо ли сразу бежать и разбираться? Может, лучше дома обсудить с ребенком варианты и дать ему возможность самому разрешить ситуацию? Иногда такое сопровождение и поддержка (не путаем с попустительством) дают в жизни бесценный опыт прохождения трудностей с поддержкой близких. Вы же за ребенка не ходите, когда он только встает на ноги, а просто держите за руку? Вот и держите всю жизнь, не делая шаги за него.

Сейчас культивируется миф, что родители должны быстро все решать в школе, если у ребенка возникли трудности. Подумайте лучше, соизмеримы ли они с психикой ребенка? Если да, то лучше просто дать совет, чем немедленно вмешиваться.

Про границы

Казалось бы, границы — это вообще основа безопасности, и это известно всем. Уметь говорить «нет» и противостоять тому, что не нравится.

Но посмотрите, что происходит. С одной стороны, многие родители говорят о контроле. Стоит только напугать их тем, сколько страшного происходит в жизни, и они уже готовы проверять почту и контролировать звонки. И что мы имеем? Тотальное нарушение границ ради контроля и одновременно — требование учиться их отстаивать.

Фактически контроль над перепиской приводит к смирению: ребенок понимает, что его границы постоянно нарушаются, что близкие не видят в них ценности.

Сможет ли такой ребенок удерживать свои границы?

Границы — это не только физический уровень, который можно описать как «меня не трогай, если мне не нравится», но и умение понимать, что именно мне хорошо и плохо, понимание защищенности своих интересов и внутреннего мира.

Поэтому двойных стандартов не может быть — ребенок имеет право на личное пространство, личный мир. Другой вопрос — как сделать так, чтобы он хотел поделиться своими переживаниями или рассказать о друзьях?

И тут я отвечу совершенно нетривиально — никак. У детей, точнее, уже у подростков, возникает действительно сепарационная необходимость иметь свои секреты и часть жизни не показывать родителям. Если вы возмутились сейчас, вспомните, а что ваши родители знают о вас, и что вы не рассказали им?

И это нормально, когда подросток часть информации скрывает. Ненормально — когда скрывает фанатично или тотально.

Что делать?

Я применяю тут простую «формулу подростка» — чем больше сила действия, тем больше противодействие, иными словами, чем жестче и тотальнее рамки, тем больше сопротивления мы получим на выходе.

Более того, чем тщательнее досматривается переписка, тем быстрее он поставит при первой возможности пароль. В семьях же, где приватность уважают, дети обычно и не закрывают приложения, зная, что даже открытая вкладка на общем компьютере не будет исследована под лупой, а значит, мы сохраняем их и свое спокойствие.

Основа безопасности на самом деле — это хорошие, здоровые границы.

Удобный неудобный ребенок

Когда ребенок рассказывает все и абсолютно слушается — так же опасно, как ребенок-бунтарь: здоровый бунт полезнее, чем послушание, опять же, из-за умения выставить границы.

Удобный ребенок — очень и очень тяжело для него самого. Раньше говорили так — удобные дети из авторитарных семей устраивали бунт и уезжали в конце концов, порвав с родственниками.

Сейчас все лучше и хуже одновременно.

Это новый парадокс нашего времени — часто семьи настолько хороши и так доверяют друг другу, мама и папа — лучшие друзья, что бунтовать совершенно бессмысленно. Многие говорят о том, что впервые родители и дети настолько на одной волне, и это прекрасно. Многие и говорят о другом — что дети не хотят отделяться от родителей. Никогда. Ни в 20 лет, ни в 30.

Мое же мнение такое — дружить с ребенком и выстраивать доверительные отношения можно и нужно. При этом же — и выставлять границы. Но, в конце концов, быть плохим родителем, который сам отселил, сам заставил подрабатывать, не так уж и страшно. Нельзя полностью изолировать ребенка от переживаний, везде усматривая травму, важнее научиться с ними справляться. Увы, слово травма сейчас порой дискредитировано частым использованием в дань моде…

Про незнакомцев

Часто безопасность связана с двумя понятиями: небезопасный внешний мир и защита семьи.

Не разговаривай с незнакомцами, говорят детям. При этом и сами дети, и родители признают — чаще всего преступления совершают не незнакомые люди, а старшие сверстники, например. Особенно если это истории про травлю и драки у школы.

Что тут важно сказать? Формировать навыки безопасности важно, не создавая «капсулу защиты» и не запрещая общаться, а научив это делать безопасным образом — как со знакомыми, так и с незнакомыми людьми.

А то, что домашнего насилия больше, чем преступлений средь бела дня, покажет вам любая криминальная сводка. И изнасилования на свидании случаются тоже чаще, чем внезапные из-за угла. Почему? Потому что возникало доверие к человеку, потому что не готовы, потому что не умели говорить «нет».

Но вот запугивания сводками новостей тем более важно избегать. Нет, насилия не стало больше, его стало даже меньше. Гораздо меньше. Просто мир стал  открытым и нетерпимым — то, что раньше не попало бы в сводки новостей, сейчас вызывает ярость. Ну представьте, если в газеты 80-х годов попадали бы новости о том, как учитель ударил линейкой детей по голове? Самое большее, что говорили бы — что ребенок, наверное, сам виноват. И это прекрасно: чем более мы нетерпимы, что меньше нагружаем пострадавших виной.

Но незнакомцев, особенно мужчин, продолжаем бояться. А ведь страх, внушенный с детства, продолжает мешать в дальнейшем, мешает социализации.

Говоря о безопасности в общественном сознании, громко и пафосно — важно понимать, что основа — понимание ценности себя и того, что я делаю, создаю. Именно поэтому, по моей скромной статистике, в открытых, творческих, демократических системах насилия гораздо меньше. Это применимо как к семье, так и к школе, применимо и общественным институтам. Но нельзя забывать, что основа демократии — ответственность.

Именно поэтому все советы по безопасности сводятся в одну формулу: «знай-умей-думай-принимай решение».

И именно из этой формулы и вырастают уверенные взрослые.

Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Что делать, если ваш ребёнок столкнулся с травлей

Автор: Беренов Максим, основатель  Школы безопасности Максима Беренова отрывок из книги «Безопасность ребенка, подростка. Жизнь без страха»

Вот что пишет об этом сам автор:«В этой заключительной главе «словесной самозащиты» я подготовил небольшой материал про травлю или буллинг. После первого выхода электронной версии книги нашу школу безопасности буквально закидали письмами с вопросами о том, что делать, если профилактика травли уже не поможет? Я вместе с женой, психологом и соавтором части программ, стал собирать информацию – как реальные примеры и решения, так и описания схем ситуаций насилия. С учетом моей любви к комплексному подходу, материал получился огромный и вышел за пределы локального вопроса – затронув совершенно разные аспекты от групповой динамики, до юридических схем. Но пока книга еще собирается, чтобы не терять время, я решил разместить краткое резюме собранного материала, приведенного в виде схемы действия».


Профилактика травли

 Со своим ребенком

Объяснить, что травля — это плохо!

Как ни странно этот пункт подавляющее большинство родителей проскакивает. Каждый родитель искренне считает своего ребенка неспособным на травлю. Увы вероятность того что школьник до 12-3 лет вляпается в «травлю по незнанию» достаточно велика.

Увы, просто нотации здесь не помогут.

Поднять «иммунитет» Научить навыкам словесной и физической самозащиты.

Научить различать конфликт с которым ребенок может справится, от конфликта в котором должен просить помощи, а конфликт от травли.

Не справляется ребенок с конфликтом, если Агрессор сильнее:

— чисто физически;

— если их группа;

— если угрожает оружием (ножом, палкой, газовым баллончиком);

— если агрессор в более высоком ранге (учитель);

Научить документировать действия противников.

Записывать их действия на видео и диктофон, даже если жертвой стал посторонний ребенок, и сообщать о случившемся учителям и родителям. Конечно, если действия становятся опасны для жизни и здоровья жертвы, это важнее чем документировать. Если опасность не велика, а сил достаточно, можно разнять. Если велика, послать кого-то за помощью (это уже может заставить того, кто атакует, отказаться от своих намерений), и продолжить съемку. Если послать некого бегите за помощью сами.

Оценка опасности проходит по принципам, описанным ранее.

Если его одежду, имущество, его самого чем-либо испачкали краской/клеем, оплевали, или испортили другим способом:

Не стирать испачканное, не выбрасывать и не ремонтировать испорченное, пока не предпримет ряд следующих мер, даже если этого требует учитель.

Найти свидетелей, которые согласятся подтвердить это событие,

Снять на телефон так чтобы в кадр попал свидетель, который подтвердит дату, время и кто виноват. Если такого свидетеля нет, снять самому. обратиться за помощью к учителю, которого также зафиксировать на видео как свидетеля.

Не удалять СМС, сообщения в месенджерах, сохранять скрин экрана, видео.

 

Со школой.

Войти в контакт в учителем (в младшей школе), классным руководителем. Ознакомьте его с программами профилактики и противодействия травле, а если вопрос стоит остро — подумайте о переводе в другой класс. Будьте осторожны! Постарайтесь показать учителю, что вы ни в коем случае не ставите под сомнение его педагогическую компетенцию. Однако упирайте на то, что системные разработки по профилактике и противодействию травле появились лишь в последнее время. Что травлю проще профилактировать, чем расхлебывать последствия. В случае если он окажет сопротивление, обращайтесь к школьному психологу, директору и родительскому комитету, и подумайте о переводе в другой класс, к более восприимчивому педагогу.

Перед тем как контактировать с учителем попробуйте воздействовать на родителей одноклассников. Как и в случае с учителем напирайте на то, что травлю легче пофилактировать, чем расхлебывать последствия.

 

Как выявить травлю

Если видно, что ребенку не хочется в школу, ребенок часто плачет перед каждым выходом в школу, температурит, у него нет друзей, это еще не обязательно травля, но повод насторожиться и поговорить с ребенком. Часто дети скрывают травлю из желания быть лояльными системе или ее части. Боятся, что вмешательство родителей будет неэффективным и лишь ухудшит их положение. Боятся чрезмерно бурной эмоциональной реакции родителей. Того, что их самих обвинят во всем.

Вы узнали, что ваш ребенок подвергся травле.

  • Сохраните спокойствие сами и успокойте ребенка.
  • Окажите ему и себе психологическую помощь.

Скажите ему, что вы на его стороне, и обязательно ему поможете. Для него сейчас это очень важно. При необходимости обратитесь к грамотному психологу. Это позволит не только снять негативные последствия травли, но и выявить возможные черты характера которые делают его уязвимым: неуверенность в себе, агрессию, в т.ч. подавленную скрытую, проявляемую «по-тихому». Важно не обвинять в этом ребенка, а обозначить как проблему. Возможно, понадобится ряд занятий с психологом для ее смягчения, устранения. Занятия словесной самозащитой, боевыми искусствами.

Не менее важно обратиться за подобной помощью для вас самих. Во-первых, вы сами сейчас в стрессовой ситуации. Во-вторых, возможно выявится, что в вашем взаимодействии с ребенком, есть проблемы, которых вы не замечали раньше. Например, те, из-за которых, он не рассказал вам о травле сразу. Эта не вина ваша, а беда. И эту беду желательно проработать пока она не привела к еще большим бедам.

 

Собрать информацию и доказательную базу.

Первичный сбор информации происходит при опросе ребенка.

Но следует поговорить так же и с его друзьями, и другими одноклассниками не участвующими в травле и их родителями. Это позволяет собрать и возможно задокументировать свидетельские показания. Выявить возможных скрытых жертв травли. Настроить родительский коллектив на борьбу с проявлениями травли с возможными стратегическими целями: «вылечить коллектив», «обеспечить коллективную безопасность детей, запугав или устранив агрессора», «устранить токсичного руководителя, инициирующего или покрывающего травлю».

Как это не печально разговор со свидетелями порой приводит к убеждению, что никакой травли не было, и ребенок по какой-то причине оговорил «виновников».

В чем конкретно выражалась травля?

Т.е. идет ли речь о конфликте, имеющем реалистическую природу, или об истинной травле? Идет ли насилие чисто психологическое, или физическое? идет ли речь о порче или хищении имущества, вымогательстве, мошенничестве? Или о нарушении сексуальной неприкосновенности? Имеется ли в действиях виновников состав преступления или административного правонарушения?

Кто инициатор травли?

Учитель или ребенок. Кто его родители. Насколько он опасен.

Сколько в ней участников?

Травят только вашего ребенка или есть еще жертвы?

Если есть – объединяйтесь! Вырабатывайте общую тактику. На встречи с Администрацией школы и родителями виновников ходим только вместе. Группу родителей труднее игнорировать, обманывать и запугивать, если это произошло они станут свидетелями. Кроме того, в группе могут оказаться люди, обладающие дополнительными ресурсами: знаниями, навыками и связями. Юристы, психологи, представители правоохранительных органов, журналисты.

Увы, на этом этапе вы можете столкнуться с саботажем со стороны других родителей. В том числе в виде психологических игр: «Да но…», «Какой ужас! Эти современные дети/учителя…»

Знают ли об этом учителя и если знают, то как реагируют? Кто из учителей пользуется наибольшим уважением у детей.

Конечно, беседы с классным руководителем не избежать, но неравнодушных и авторитетных учителей можно использовать для сбора информации, как свидетелей, или как дополнительных сторонников при беседе с тем же классным руководителем, родителями и детьми.

Известно ли что-то о родителях жертв и виновников травли?

Присутствует ли у них асоциальное поведение, психопатические черты, зависимости? Имеют ли они привилегированное положение в обществе? Являются ли друзьями или родными кого-либо из учителей или администрации школы?

Последние вопросы лучше переуточнять у неравнодушных педагогов, и родителей одноклассников.

Превратить собранную информацию в доказательную базу. И написать заявления. Здесь вам поможет грамотный юрист. Попытка сэкономить во взаимодействии с системой всегда обходится дорого.

Что важно сделать:

Собирать доказательства действий агрессоров – свидетельские показания в письменном виде, если есть видеозаписи или диктофонные записи снять копии и хранить у себя. (Администрации школы и родителям агрессоров показывать только копии, в руки не давать! Заявления с изложением этих фактов, фиксировать у секретаря школы, ставя отметку на копии о получении).

При необходимости снять побои, зафиксировать телесные повреждения в травмпункте. По закону, они сообщают в правоохранительные органы.

Взять заключение у психиатра или психолога, о тяжелом психологическом состоянии ребенка. Это тоже можно расценивать как вред здоровью.

В случаях если уголовной ответственности агрессоры не подлежат (например, по малолетству), но имело место порча или уничтожение имущества, его стоимость можно отсудить через гражданский иск к родителям агрессоров. Также в случаях, когда был нанесен вред здоровью, и вы потратились на лечение. Можно также приплюсовать юридические расходы и моральный вред. Моральный вред российские суды компенсируют неохотно, скорее всего, размер его будет примерно соответствовать медицинским расходам.

 

Принять решение о своей стратегической цели. Попытаться наладить взаимодействие с администрацией школы. После этого уточнить свою стратегическую цель и добиваться ее.

  • «Оздоровление коллектива». Если речь идет о травле незнания, пробуйте.

С родителями других детей, с которыми вошли в контакт на этапе сбора информации, идите к классному руководителю. И проводите типовые действия по «оздоровлению коллектива» описанные Людмилой Петрановской. Но эта цель может быть вторичной, если надо сперва…

  • Убрать «токсичного руководителя», инициирующего травлю или попустительствующего ей.

Если это классный руководитель, с собранной доказательной базой идем к директору. Письменное заявление, как было сказано выше, регистрируем у секретаря. К заявлению прилагаем только копии документов. Оригиналы оставляем у себя. При необходимости показываем директору аналогичные заявления в надзорные органы, составленные с помощью хорошего юриста.

Если директор занимает агрессивную позицию, отказываясь идти на сотрудничество, даем ход этим заявлениям. Формируем общественный резонанс в СМИ. Но в этом случае я рекомендую подумать о переходе в другую школу.

  • Добиться безопасности детей путем запугивания или наказания (а то и устранения) инициаторов травли, и участников.

Это первая цель, если совершаются реальные преступления или правонарушения. Если есть угроза жизни, здоровью, имуществу и сексуальной неприкосновенности детей. С заявлениями составленными грамотным юристом идем в правоохранительные органы. Полицию, прокуратуру, Комиссию по делам несовершеннолетних, суд. В школу тоже придется сходить. Потому, что меры «оздоровления коллектива» все равно могут понадобиться.

С агрессорами и их родителями общаемся только в присутствии свидетелей, администрации школы, правоохранительных органов. Обязательно ведем аудиозапись. Позаботьтесь о собственной безопасности на случай, агрессоры или их родители ведут себя неадекватно, угрожают. Документируйте и подавайте заявления об угрозах в правоохранительные органы.

  • Уход из агрессивной системы.

Если перечисленные выше цели труднодостижимы, задумайтесь о переводе в другой класс, школу. Это решение, которым надо гордиться и по-своему победа, в то время, как отчаянная попытка идти против системы, имеющей большие силы, может быть и разрушительна. Тем более, что навык уходить из токсичной среды (например с плохой работы, от агрессивного супруга и так далее) и не терпеть то, что переделать невозможно – один из самых полезных, едва ли не полезнее опыта успешной борьбы.

 

Правильное решение Поддержите ребенка в ощущении победителя при любом сценарии.

Разговоры о сексе. Формирование здоровой сексуальности

Разговоры о сексе. Формирование здоровой сексуальности

Совместно с Максимом Береновым, экспертом по безопасности, мы подготовили подборку правил о том, как составить разговор о сексе. Актуально ко дню 14 февраля.

С чего начинается сексуальная безопасность?

Чтобы задуматься о том, важно ли просвещение, и как обезопасить ребенка от психологической травмы, а ведь это тоже важный аспект, приведем один давний пример.

«Много лет назад, когда я был начинающим инструктором по боевым искусствам, и еще не сформулировал принципы курса «безопасность женщины», эта история изменила мое восприятие. Она произошла с девушкой 17-ти лет, успешно занимавшейся боевыми искусствами. Ее строгий папа требовал, чтобы она приходила домой не позже 19.00, не отпускал на дискотеки, посиделки с друзьями. Конечно же, он заботился таким образом о ее безопасности! А ей очень хотелось всего этого! Папа поставил условие: «Пройдешь подготовку по рукопашному бою. Сумеешь меня побить – ходи, где хочешь».

Занималась она как сумасшедшая. О высоте ее подготовки говорит тот факт, что за неделю до произошедшего она избила и обратила в бегство двух мужчин напавших на неe на трамвайной остановке.

Засидевшись в гостях у друга, она обнаружила, что транспорт уже не ходит, и приняла его предложение заночевать. Поскольку она доверяла юноше, а в соседней комнате спали его родители, девушка чувствовала себя в безопасности.
Ночью юноша принудил ее к половому акту. Растерявшись, она не решилась сказать нет. Благодаря строгому отцу у нее были проблемы с вербальным отстаиванием своих границ.

Сопротивляться не посмела потому, что техники, которым ее обучали, тяготели к бою на уничтожение, но ей не хотелось его убивать или калечить. Ложный стыд перед родителями юноши не позволил ей звать на помощь.
С юридической точки зрения это не было изнасилованием, поскольку она никак не выразила своего несогласия. Однако она ощущала себя изнасилованной».

Именно поэтому разговор о сексуальной безопасности, о формировании здоровой сексуальности – не разовый инструктаж, а часть жизненной философии, ценности себя, любви к себе.

Три важных аспекта разговора:

просвещение – безопасно только знание;
понятие ненасилия как нормы;
любовь к себе как основа не только сексуальной жизни, но всего вообще.

Что важно сказать детям?

Разговор о сексуальности – это разговор не только и не столько про секс. До этого важно проговорить про физиологию, тело, найти способ познакомить с тем, что с ним происходит. С гормональными перестройками, ростом, как меняется настроение от гормонов. Для этого либо проконсультируйтесь со специалистом, либо посмотрите литературу.

Разговор с детьми прост – тут важно грамотно информировать о физиологии, объяснить, как называются части тела, что такое секс, в конце концов (поверьте, это легче, пока вопросы в теории). Важно проговорить, что и когда меняется в теле, проговорить как.

Но важно понимать – что сексуальное просвещение – это не разговор или прочтение книги. Это умение поддерживать ребенка в переходном возрасте. Особенно это важно для девочек, вступающих в пубертат. Для отца особенно важно поддержать принятие всех изменений. Очень часто отстраненность отцов в пубертате становится переживанием для взрослеющей девушки. Говорите ей комплименты, поддерживайте, не снижайте количество внимания.

Называть ли органы так, как это полагается по учебнику, или придумывать слова? Помните эту прекрасную книгу про «краник»? Ответ прост на самом деле. Выбирайте те слова, при которых у вас не будут трястись руки и краснеть лицо. Нет ничего ужаснее родителя, который демонстрирует то, что не может выдержать сексуальность. Сначала вдох выдох, потом говорите. Лично мне проще произнести «член» или «пенис» чем «краник». Это тоже, конечно про взрослую позицию еще, но опять же – не насилуйте себя словами.

Следующее правило разговора – надо научить здоровым границам. Умению говорить «нет». Соответственно и говорить «да», когда хочется говорить «да».

Для детей мы говорим «хорошее» и «плохое» касание, так проще. Касание не может быть только плохим, это такая же крайность, как и наоборот. Можно, в конце концов, обниматься с друзьями и близкими взрослыми. Другой вопрос, что важно сказать, что интимные части тела без разрешения не может трогать никто, вообще никто. И даже медицинский осмотр может быть только с добровольного согласится тоже (кроме экстренных ситуаций конечно).

И самая главная часть любого разговора и профилактики сексуальных опасностей, которыми заполнены СМИ – любовь в семье.

Принятый в семье ребенок не будет искать необходимости заслужить дружбу, вестись на ситуации подарков от «дяди». Ребенок и подросток, который принят, получает порцию комплиментов и похвал, в том числе не только за достижения, которые ценны вам (учеба), а значимые ему (например красота или стиль), максимально устойчив к приглашениям «хороших дядей». Ведь именно ситуацией «тотального принятия» и заманивают настоящие педофилы. А зачем ему куда-то идти, если дома хорошо? Принятый ребенок также и попадая в ситуацию дискомфорта, как минимум поделится с вами. А это уже легче. Ему не нужно доказывать свою значимость, лезть на рожон.

Ну а теперь самые важные и сложные разговоры — как говорить о сексе с подростками. Вероятно, они уже все знают, или вернее, думают, что знают. Опираясь на данные наших опросов большинство из них предпочтут спросить о том, что их волнует, в интернете.

Что важно сказать подросткам?

В основе разговора с подростками должны быть принципы следующие принципы:

1. Просвещение. В разговоре про секс должно быть четкое и грамотное информирование. Об опасностях в том числе, о безопасности. Для этого можно использовать памятки, которые печатают специалисты «СПИД-центра», подборки статей грамотных или тексты нашей книги.

О чем важно проговорить?

Что порнография страшна не своей идей, а тем, что содержание не советует правде.

Что порно – это не жизнь и к жизни никакого отношения не имеет. Лучше всего дайте какой-нибудь толковый учебный фильм или грамотную книгу.

Вред порно не в том, что оно возбуждает и будит неестественную фантазию, а что оно создает ложные представления от том, как все на самом деле. В итоге – это либо гонка, например, за длинным половым актом, повторение, того, чего в природе не возможно, чтобы сделать также (получив травмы), либо переживания, что я не такой, как актер.

Успокойте. Расскажите про боди-позитив, реальность, о том, как важно еще и эмоциональная и интеллектуальная близость. И что влечение не связано в большинстве случаев с модельной внешностью.

• Как действительно передаются заболевания.

Нет никакой телегонии, а вот реальные опасности существуют. Образно говоря, сейчас в России зараженных ВИЧ – целый большой город, если собрать всех вместе. Найдите способ сказать об этом ярко, но не трагично. Особенно важно сказать, что незащищенным является также оральный и анальный половой акт без презерватива. Первый часто пытаются практиковать по принципу «так приятнее», но у орального акта только ниже вероятность заражения, а факт риска существует тоже.

• Существуют опасности изнасилования или оговора, проговорить о принципах законодательства.

А также о правилах безопасности и планирования свидания. Проговорите также о возрасте сексуального согласия и законах. Небольшой лайфхак для тех, кто сомневается в возрасте партнера и боится, что он или она его завысили – пусть на свидании спросит «в год какого животного ты родился/лась».

Что касается вопроса о нежелательной беременности, то хорошо бы иметь понимание, как действовать, заранее.

Итак, с просвещением все более-менее ясно. Конечно, это может оказаться тяжелой темой – как такой разговор не напугает?

Но кроме опасностей есть и важный принцип разговора о сексе – мы не можем говорить о нем в ключе негатива, это не что-то недопустимое, а наоборот то, что важно и хорошо, в нужное время с нужным человеком. Поэтому такой разговор нельзя свести к набору «страшилок». Для этого попробуйте говорить из принципа «знание дает безопасность».

2. Второй принцип такого разговора – это ненасилие.

Важно четко проговорить о том, что подросток понимает свои желания и слышит себя. Если хочется сказать «нет»,  он (она) имеет на это право.

Говорить и о том, что жертва (не только физического насилия, но и психологического) не виновата и в любой ситуации вы поддержите ребенка. Нельзя ни в коем случае критиковать, но и бурные переживания с причитаниями тоже причиняют боль. Сопереживать надо уметь.

Проговорите со своим ребенком о правиле «нет». Особенно это касается мальчиков. Не всегда «нет» говориться вербально. Учите их эмпатии, умению слышать и слушать собеседника, замечать детали, быть внимательным. Иногда «нет» девушка говорит телом, и тогда не менее важно остановиться. Бережность партнёра – залог не только того, что оговорить юношу будет маловероятно (а за что?), но и фундамент более гармоничных отношений в будущем.

Проговорите со своим ребёнком о правиле «нет», о том, что девушка может сказать нет в любой момент, даже самый кульминационный, и будет права. И да, если после «нет» мужчина не отступает – это возможное насилие. Убедитесь что она (он) умеет отстаивать свои границы и слушать себя.

Проговорите о том, как защитить себя, убедитесь, что подросток владеет правилами самообороны и навыком планирования свидания. Сразу оговорюсь – наработка этих навыков – дело не 2 часов или разовой тренировки.
Скажите, что насилие неприемлемо ни в каком виде – можно отказать в сексе уже существующему партнеру и даже мужу (!!!) и если партнер продолжит домогательства, это тоже насилие. Скажите, что к насилию относятся также достижение силой иного вида секса, чем было оговорено. Например, девушка встречается с юношей уже давно и практикует оральный секс. И вот, если юноша силой будет добиваться вагинального полового акта – это тоже насилие. Не смотря на то, что встречаются они уже давно. Нет!

И конечно, обязательно скажите, что чтобы ни произошло, вы будете на стороне ребенка.

Кроме явных признаков насилия, есть один фактор, который становится основой сексуальной травмы – это реакция родителей на происходящее. Иногда она более драматична, чем даже неудачные отношения. Ни в коем случае не решайте оценивать, особенно аффективно, ситуацию, если вы узнали о начале половой жизни детей. Попробуйте найти такую нить разговора, где вы проговорите риски, но поддержите подростка в любом решении, потому только, что оно касается его ценностей.

3. Третий принцип – это любовь к себе. Только принятие себя дает возможность нормального сексуального развития.
Мне больше всего близка такая схема:

Гармоничные отношения в семье с уважением друг друга, честность, доверие. Эмпатия! Умение принимать и уважать чувства другого, слышать его. Иногда «да» на свидании — это не всегда «да», и чуткость партнера может избежать неприятной истории.

Понимание своих желаний, границ. Как достигается? Сравните варианты ответа, когда ребенок в магазине просит у мамы игрушку (задолго до подросткового возраста): «Тебе это не надо», «Фи, ерунда». Второй: «Я считаю, это не стоит покупать», «Сейчас у нас другие планы». Вот из таких мелочей понимание своих желаний и складывается. И выбор секций, кружков, одежды – тоже про свои желания. А потом из своих желаний сложится выбор партнера…

Безопасность—самостоятельность. Самостоятельность, когда ее еще не можешь осилить – очень тревожна. Особенно если оставляют ребенка разбираться один на один в школьных конфликтах. Безопасность, воспринимаемая как набор страхов «чтобы не случилось», приводит к воспитанию в вакууме. Поэтому безопасность, самостоятельность, поддержка семьи должны идти рука об руку.

Отсутствие ложных мотивов начала половой жизни.

Ложный мотив — когда в сексуальные отношения вступают из невротического порыва, поэтому я советую родителям вычислить мотив и проанализировать, насколько он истинный (когда я действительно хочу) или неадекватный (когда одну потребность заменяют другой). Во втором случае важно найти иной способ получения желаемого, например:

• Быть нужным и чувствовать любовь, частый и очень опасный мотив, чем-то схожий с попыткой закрыть «дыру в душе»;
• О поиске места, где подростка будут принимать и хвалить, мы уже писали. Хвалите его сами, в той системе ценностей, которая ему важна. Нет лучшей профилактики от заманивания в сомнительные компании.
• Понять свое тело и сексуальность, такой инициирующий мотив — ищите способы другого индивидуального проявления, те же танцы, например;
• Сексуальный шантаж и манипуляции, учимся вычислять их и противостоять.
• Ощущения «крутости» и взрослости. Опять же, ищите вместе другие способы – подработка, любимое дело, яркие и значимые занятия (не из школьной программы). Сейчас это особенно актуально, т.к. 11-летняя программа школы идет вразрез с ценностями возраста и потребностью решать реальные задачи в жизни.
• Быть как все, делать как все. Это один из самых тяжелых мотивов, по моей личной маленькой статистике около 20% женщин именно так вступали в сексуальные отношения в юности, не желая этого в душе, и этот опыт становился одним из самых травматичных для психики. И здесь еще раз надо сделать акцент на своих целях и ценностях. Не маминых, не папиных. Запомните, послушные дети часто очень неудачно начинают половую жизнь. Упрямство в понимании себя – это прекрасно.
Но есть и другой вариант – когда подросток действительно хочет заниматься сексом, у него или у нее все хорошо с границами, желаниями и ценностями, он достиг юридически возраста, когда секс с ним не преступление. Вам придётся смириться, видимо он дорос до этой темы, а случившееся в нужное время в нужном месте с нужным человеком — самое безопасное начало половой жизни, если конечно обо всем остальном он проинформирован тоже.

Так что нам, родителям, иногда остается только одно – наблюдать, поддерживать и вовремя отпустить. Не позже, но и не раньше. Целое искусство.

Вам понравилась статья? Поделитесь ей с друзьями! 

 
 
«Давайте запретим всю информацию «из-за бугра». Но что это даст?»

«Давайте запретим всю информацию «из-за бугра». Но что это даст?»

«Что создает образовательная система и у нас, и в Америке, что в ней настолько невыносимо существовать?». Как отличить травлю от конфликта и обезопасить своего ребенка? Осмысление трагедии в Керчи для ДК

Анастасия Муравьева (Беренова)
психолог, processwork-терапевт
в 2010 г. создала детский семейный центр «Дарина»;
в 2017 г. завершила сертификацию по процессуально-ориентированной работе в международной программе IAPOP (ISPWR);
с 2016 г. — организатор школы безопасности Максима Беренова

— Родительская общественность в последнее время до предела встревожена: то подростковыми драками, то историями-фейками про опасных женщин возле школы… А потом случилась трагедия в Керчи. Ложная тревога сливается с реальной, создавая гнетущее чувство невозможности ни на что повлиять.

Конечно, эти ситуации — разного порядка. Но в каждой из них на волне паники можно принять очень много неразумных правил: начиная от внутреннего решения каждой семьи поместить свое чадо в кольцо ограничений до общественных призывов запретить игры, интернет, усилить меры безопасности.

Самое лучшее, отгоревав, подумать — что можем сделать. Ведь безопасность начинается со знания.

Прежде чем обсуждать, насколько каждый из нас готов к чрезвычайному событию, важнее понять, как его не допустить. И запретительные меры совершенно не помогут. Запретить компьютерные игры? Но опыт Японии показывает, что благодаря играм лишнее напряжение не копится, а наоборот, сбрасывается. Наглухо закрыть все двери, научить детей ни с кем не разговаривать? Читать их переписку? Все эти меры в перспективе будут иметь огромный обратный эффект.

Единственное, что я предложила бы обсудить в ситуации с убийствами в Керчи — разобраться, откуда берется такая агрессия среди подростков. Многие кивают в сторону Америки и предлагают вообще запретить информацию «из-за бугра», но что это даст? Лучше не запрещать, а проанализировать — что такое создает образовательная система и у нас, и в Америке, что в ней настолько невыносимо существовать? Что есть общего в образовательных учреждениях наших стран, в атмосфере, в общении? Почему складываются ситуации, когда ненависть перекрывает все? Может, есть что-то схожее в российской и американской системах образования?

И обратное: как построен процесс образования в странах, где подобных случаев нет вообще? Какому опыту взаимодействия учителей, детей, общества стоит там поучиться?

Я на себе почувствовала, как начинается травля. Одна моя статья в журнале «Наши дети» вызвала огромный ажиотаж. Были перепосты, лайки и даже благодарности в личных сообщениях. А вот отзывы были ужасные, хамские, с переходом на личности. Настоящая травля! В первые минуты я хотела вообще снять статью с публикации. Благо, отдышалась и посмотрела внимательнее — а писали-то четыре человека! То есть четверо в течение суток выдали столько негатива, что любой адекватный комментарий тонул в этой агрессии, причем, судя по всему, статью они не читали — только заголовок и первый абзац. Вывод — если разобраться, зла гораздо меньше, чем кажется, надо только научиться его видеть и объединяться против него.

Так же бывает и в классе: часто один или двое учеников держат в страхе нескольких просто при попустительстве взрослых и остальных детей. Или наоборот — ребенок, который отличается от остальных, может стать объектом нападок со стороны совершенно благополучных детей.

Хорошо, скажете вы, мы заметили, что в классе кто-то сильно отличается от остальных и агрессивно мешает всем жить. Или, наоборот, замкнут и всегда подавлен. Что делать?

1. Для начала определить — что происходит в коллективе. Это просто конфликт или уже травля?

Отличие в том, что конфликт — про умение общаться, отстаивать, позиционировать. То есть в конфликте и плюсы есть, и ответственность сторон, а вот травля — это про неизбежность: «ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать».

Возможно, ваш ребенок психологически более устойчив: часто то, что большинство детей воспринимают как простое недоразумение, кто-то может воспринимать болезненно.

Приведу пример. У нас в лагере дети часто придумывают друг другу клички и веселятся, обращаясь друг к другу не по имени. Маркер того, что это уже не игра, — когда придуманная кличка обижает ребенка и он проявляет недовольство или открыто говорит, что ему это не нравится. Если кто-то говорит, что надо прекратить общение в таком ключе, а остальные продолжают, значит, ситуация вышла за пределы нормального общения.

В любом случае взрослый должен всем объяснить: вот этот ребенок отличается от них, давайте все вместе найдем к нему подход, подружимся. Если говорить с детьми честно, зная, что никого не выставят изгоем, можно скорректировать отношение к любому ребенку гораздо раньше зачатков травли.

2. Определить роли детей. Роли могут быть разные — агрессор, жертва, наблюдатель — и все они одинаково плохи. Но в какой бы роли ребенок ни был, стоит принять как данность, что это его беда, а не вина (кроме ситуаций, конечно, когда преступление уже совершено).

Но эти советы применимы, если и агрессор хочет поменяться, и другие участники с пониманием относятся к происходящему. А если нет?

3. Объединиться. Нет, не против агрессора, и уж точно не для того, чтобы устроить ему «темную». Объединяться нужно, чтобы все участники поняли, что жертва — не одинока и что агрессором быть невыгодно. Из моих наблюдений, если ситуация не критическая, хватает одного-двух занятия по словесной самозащите в классе.

3. Подключить медиатора. Это может быть психолог, учитель, а иногда и юрист, которые помогут понять, что действительно происходит, кто в какой роли пребывает и как из этого найти выход.

Однако иногда не сразу понятно, кто в какой роли находится. Я сталкивалась со случаями, когда ребенок жаловался, что все его обижают, но после детального разбора оказывалось, что он сам — тихий агрессор, а все остальные не по душевной злобе и подлости, а просто из детского инстинкта справедливости делали, что могли. А поскольку взрослые умыли руки — делали они агрессивные выпады и дрались, это была просто неумелая оборона, которая выглядела, как травля. Именно поэтому в ситуацию лучше подключить психолога или медиатора — чтобы со стороны понять, что происходит.

И уж если выводить агрессора на чистую воду, то разобравшись тщательно, что за боль внутри него заставляет себя так вести, помочь ему.

Можно и нужно научить ребенка постоять за себя в конфликтной среде, не поддаваться на провокации, воспитывать силу духа и умение вести диалог. Но если речь идет не просто о конфликте, а о травле, помочь могут только взрослые, вмешавшись в ситуацию и подключив специалистов — юристов, если есть угрозы и оскорбления, психологов или психиатров, если нужна коррекция. Возможно, ребенка стоит срочно перевести в другую школу или наоборот, остаться и победить, повысив самооценку. Тут все зависит от тяжести ситуации, от того, на чьей стороне администрация учебного заведения и устойчивости психики ребенка.

Общая схема такая — сбор доказательств (научите, в том числе, пользоваться диктофоном и ребенка), поиск союзников из числа родителей, помощь специалистов, письменные обращения — в учебные заведения и дальше в надзорные органы, если нужно. Но самое главное — показать ребенку, что вы на его стороне и он не виноват.

Если вернуться к безопасности ребенка, то тут самое главное — родители должны научить его самостоятельно принимать решения и осознавать, что он сам отвечает за свою безопасность (кроме, конечно, фатальных случаев, но они редки). То есть выучить алгоритмы поведения в разных ситуациях: в случае драки, нападения или когда конфликт только назревает.

Справиться с конфликтом (но не с травлей уже, это важно!) ребенок может совершенно самостоятельно. А вот сделать мир безопаснее, как бы пафосно это ни звучало — задача общая.

Материал подготовлен при участии Максима Беренова, автора книги и курса «Безопасность ребенка, подростка»

Что делать, если услышал стрельбу в школе?

Что делать, если услышал стрельбу в школе?

Что делать, если услышал стрельбу в школе?

Максим Беренов для журнала «Мел ФМ»

Здесь я даю вариант более полный и даже немного расширенный.
«Видео из Керчи очень больно смотреть. Одно скажу сразу. Это вовсе не продолжение цепочки нападений в школах имевших место ранее. Мне очень трудно поверить, что 18 летний студент, мог собрать «на коленке» взрывное устройство такой мощности. Да конечно Керчь все еще «плодоносит» невзорвавшимися снарядами времен второй мировой. Но добыть из такого снаряда тротил, а затем собрать запал который заставит его управляемо сдетонировать, не так-то просто. Версия о его психическом нездоровье, тоже вызывает большие сомнения. Приобретая ружье он должен был пройти медкомиссию. Версия о травле вроде бы тоже не подтверждается. Да и в соцсетях по некоторым данным был неактивен аж с14 года. Мы не знаем, что произошло на самом деле. Мнение о случившемся оставим следствию.
Теперь советы.
Если рядом началась стрельба – немедленно ложитесь. И ползите за укрытие. Если дело происходит на улице, лучшее укрытие за передним колесом автомобиля. Двигатель и диски это серьезное препятствие даже для автоматной пули. А вот в бортовой проекции даже пистолет порой пробивает. Выглядывать только из под днища! Все остальные способы слишком привлекают внимание.
Это кстати важно, не привлекать к себе внимание! Поэтому, упав, не шевелитесь, если нет поблизости укрытия.
Убегать от стрелка имеет смысл, только если у него травмат. Если пистолет — только если дистанция больше 10-15 метров. Стрелять по убегающей мишени из короткоствола достаточно сложно. Особенно если мишень бежит зигзагом хаотично (через 2-3-4 шага) меняя направление. А вот под длинным стволом бегать бессмысленно.
Не геройствуйте!
Попытка обезоружить вооруженного человека, скорее всего закончится вашей смертью. Даже если у вас нож. Неподготовленный человек просто не в состоянии нанести ранения, от которых террорист умрет сразу. Даже со смертельными ранениями, он скорее всего успеет выстрелить.
Не берите в руки оружие! Не владея оружием, вы не сможете его использовать. Забудете снять предохранитель, не сможете передернуть затвор. А для силовиков любой человек с оружием по определению террорист, т.е. – мишень.
Да, требования силовиков( и террористов кстати тоже) исполняйте мгновенно и беспрекословно!
Не стоит сразу бросаться на помощь человеку, которого на ваших глазах подстрелили из укрытия. Это распространенный прием. Каждый, кто подбежит на помощь, тоже может быть подстрелен.
Первые две три секунды после выстрела или взрыва неподготовленный человек замирает на месте, пытаясь сообразить, что произошло. Изменить эту реакцию можно только многократной наработкой. Наработка правильных действий должна сопровождаться реальными выстрелами холостыми патронами. Или хотя бы шумовыми, от стартовых пистолетов. Иначе не будет правильной связи в мозгу.
Если рядом произошел взрыв, и вы живы, не ранены, не контужены. Также падаем на землю (если еще не упали от взрывной волны) и не привлекаем внимание. Наблюдаем за обстановкой. Возможны повторные взрывы или стрельба.
Если рядом упала граната, падайте на землю на живот, ногами к гранате. Пятки вместе и прижать к полу, носки максимально врозь. На дистанции более 2х метров шансы не получить серьезное ранение достаточно высоки.
Если ранены, вспоминайте приемы экстренной остановки кровотечения. Зажать рану ладонью, для начала. Если рана на руке и кровь бежит толчками, — зажмите, какой- нибудь предмет в подмышечном и локтевом сгибе, сильно прижав второй рукой. И рану зажмите тоже. Это даст драгоценные минуты, добежать до того, кто сможет сделать закрутку или жгут.
Научитесь сами делать закруктку, нерастягивающуюся петлю из ремня, накладывать жгут.
Кстати, если пуля пробивает мебель насквозь то для большинства поражающих элеменов взрывного устройства мебель хоть какое-никакое, а препятствие.
И да хранит вас бог.