Найдут и решат, как тебе выглядеть и что думать»: психолог — о ряженых казаках в Екатеринбурге

Найдут и решат, как тебе выглядеть и что думать»: психолог — о ряженых казаках в Екатеринбурге

По центру Екатеринбурга стали ходить ряженые казаки, которые интересовались внешностью молодых людей. Например, они подошли к сыну журналиста Евгения Зиновьева Александру. Вечернее патрулирование улиц связано с началом Недели гордости в Екатеринбурге, которую организует ресурсный центр ЛГБТ. Психолог и соавтор книг про безопасность детей и подростков Анастасия Беренова написала колонку о том, почему решать за кого-то, как выглядеть и жить, — это мракобесие и что ненормально в каждом отличном от себя видеть вызов морали.

Летом меня спросили по итогам консультации на тему детской безопасности, а что делать при нападении на ребенка казаков. У меня честно нет ответа. Не ходить по одиночке? Не ходить по улицам, где есть казаки? Что за бред.

Я тогда не нашла ответа.

Мне все чаще задают вопросы, что делать, если будет как в Красноярске? (Ребенка ФСБ поместила на принудительное лечение, ттт, уже на свободе.) Что делать, если ребенок не так одевается, не то читает, как быть? И если раньше родителей волновало, как запретить, то теперь — как защитить своего ребенка от системы.

Потому что вот оно — дожили, что теперь в нашем городе, славном свободой и роком, стали отлавливать за внешний вид.

Доколе?

И, собственно, специально то ходить нигде не надо, сами найдут и сами решат, как тебе выглядеть и что думать.

Парадоксально, но родительское сообщество куда прогрессивнее некоторых общественников, помогающих, казалось бы, растить поколение — и во взглядах на сексуальное просвещение, и в отношении к социальным сетям, внешнему виду, увлечениям и желаниям их детей.

Первое и самое важное, что надо понять, — без профессионализма не может быть общественной деятельности. Нельзя никого спасти, улучшить, заставить дойти до рая. Пока инфоповестка про лучшее будущее и общественное счастье формируется эмоциональными инициативами (да, собственно, в безопасности так же), а не скрупулёзной работой, вмещающей в том числе психологическую зрелость эксперта: умение широко мыслить, готовность понимания широты мира, стратегической цели, умение слышать тренды и работать с ними — и даже освоение своих и групповых теневых сторон, всякий раз от хорошей, может, в зачатке инициативы (а хорошо/плохо — понятия относительные) будут питаться вот такие толпы невежд (и невеж тоже).

Всякое размахивание флагами борьбы за всё хорошее без системной работы над собой и повышением профессионализма приводит к одному — общественному резонансу без решения проблемы. Помните, у нас в области убили мужчину по подозрению в действиях сексуального характера? А оказалось, что он не виноват и дети придумали. Но люди, вершившие самосуд без суда и следствия, были уверены, что спасают мир от педофилов и поэтому они бесконечно хороши. А разве не это постоянно в информационной повестке? Без просветительской работы, разъяснения законов, без информирования об этапах развития ребенка и (о ужас!) фантазиях как варианте нормы.

Но стоп! Речь идет ведь даже не о вероятном преступлении.

Речь идет о том, что кто-то решил, как другому жить, одеваться, заводить семью или нет, а если заводить — то какую. Это уже средневековье, мракобесие, не иначе.

И здесь уже напомню родителям. Всегда защищайте своих детей и помните — никакой внешний вид, образ мысли или стиль жизни не могут быть причиной нападения.

Никогда не говорите им: «А я же сказала — не высовывайся».

Это всё как про короткую юбку — что бы ни было, виноват нападающий. (Кроме случаев, если стиль жизни опасен для окружающих или саморазрушителен настолько, что требуется вмешательство; но это тоже вопрос не нападения, а действий в рамках закона.)

А внешний вид и подавно. Куча каких-то средневеково феерических мыслей о связи цвета волос с суицидальными рисками, аморальностью и прочей не связанной историей до сих пор сидит в головах. На улице повязали? Да что вы знаете о лекциях в школе (на средства грантов!!!), где горе-общественники пугают родителей цветом волос. Мне тогда, весной 2019 года, после чреды таких лекций все трубки оборвали с вопросами, что это было.

Внешний вид для подростков да и для остальных тоже — часть игры в самоопределение, свой архетип и своя опора. То, откуда человек может также черпать силу. Если в подростковом возрасте есть вызов — это нормально.

Ненормально в каждом отличном от себя видеть вызов морали. Более того, я бы подумала, а если не было бы насаждения морали в таком масштабе, был бы импульс для вызова?

Ну и подросткам. Помните фильм «Половое воспитание», где отец Эрика понимает, что сын отличается от остальных? Он говорит ему — если ты хочешь быть собой, тебе придётся быть сильным. И поверьте, просто так приспособиться и быть как все, чтобы ничего не было, по факту сильно энергозатратнее и не факт что гарантированно защищающе, тем более вы просто не знаете, за кем и по какому поводу придут завтра.

«Разгоняют страх и истерию»: психолог — о том, почему общество требует уничтожить обвиняемых в педофилии

«Разгоняют страх и истерию»: психолог — о том, почему общество требует уничтожить обвиняемых в педофилии

Для е1

На этой неделе в Рыбинске мужчина, ранее осужденный за изнасилование и убийство в Екатеринбурге, изнасиловал и убил девочек-сестер. Месяц назад в Верхней Пышме после того как две девочки рассказали маме, что их трогал за интимные места взрослый мужчина, она собрала знакомых и устроила расправу над ним. Потом оказалось, что девочки всё придумали. Всё еще продолжается дело фитнес-тренера Алексея Сушко, которого обвинили в том, что он мастурбировал при девочке. Психолог Анастасия Беренова рассказала, что их объединяет.

Пылают обсуждения по поводу дел о сексуальном насилии над несовершеннолетними (в народе такие дела ошибочно называют педофильскими, но это неверная формулировка). И про то, как эти дела фальсифицируются. Что мы имеем на сегодняшний день?

Чудовищное насилие и убийство девочек в Рыбинске. Невероятное количество постов и предложения ужесточить закон. Заодно тонна говен маме. Чудовищное убийство подозреваемого (не обвиняемого даже!) мужчины за педофилию в Пышме. Якобы дети просто пошутили. Резонанс есть, но невелик.

Кажется, что это противоположные истории. Но сейчас вы поймете, что это не так.

Часть 1

Копья ломаются вокруг «дети врут» и «дети вели себя неправильно — не кричали». (Не про Рыбинск, конечно, дел таких легион.) Может ли жертва насилия не кричать? Да. Может ли жертва не говорить годами? Может. Может рассказать искаженно? Может. Всё может, потому что психика вообще очень неизученная и непредсказуемая штука, в травматическом опыте тем более.

При этом в равной степени дети могут фантазировать или врать (и на самом деле это разные вещи по умыслу и содержанию). Плохо ли, когда дети фантазируют на сексуальные темы? Такие фантазии могут быть по возрасту/развитию. А могут из-за искаженных границ взрослых (регулярно не закрыта вкладка с порно на компе). Поэтому может быть всё.

Вопрос следствия — это не вопрос веры, а вопрос доказательной базы и умения эффективно и грамотно работать с информацией. Более того, я тут крамольную мысль скажу, но всё же:

«Степень психологического травматизма от события напрямую с величиной насилия не связана. По ней невозможно оценить событие — только приобщить»

Анастасия Беренова

Добавлю еще, что ребенок, даже если его рассказы оказались фантазиями и основания в преступлении нет, тоже нуждается в помощи, если они его тяготят. Все равно есть первопричина, хоть и иная.

Часть 2

Что мы имеем в этом месте? Тотальное и самое ужасное обоснованное недоверие к следствию. Причем по всем статьям, не только по этим. Но здесь еще сложнее — к следствию добавляется еще экспертиза психолога, а там вовсе «всё дышло».

«Кто-нибудь интересовался, например, сколько психолог получает? Я да. В частной практике я эту же сумму имела за день. За день!»

Анастасия Беренова

И то посчитала, что не очень-то выгодно, и ушла в бизнес. А если говорить об обязательной терапии и супервизии — а здесь вдвойне сложно, на такое категории работы удерживать позицию и не вовлекаться в оценки и без терапии — будет выгорание, предвзятость и оценочность через год гарантировано. Я, к сожалению, встречала таких горе-специалистов в работе. Они читают Кона и видят не то, что написано, а своих призраков, они не понимают многие вещи, просто потому, что им недоступны постоянные, в формате модулей, обучающие программы (это около 100–200 тысяч в год), терапия и супервизия нужного качества.

Поэтому я не удивляюсь, как в экспертизу вставляются трактовки из лингвистического словаря 80-х годов (взято из критики лингвистического заключения судмедэкспертом), некоторые не знают МКБ-10, вытесняют сам факт фантазии или сексуализируют то, что не надо сексуализировать. Ну и продолжать можно бесконечно. Если не верите мне — подпишитесь или почитайте грамотных судмедэкспертов, станет яснее.

«И в этом же месте фактически сошла на нет качественная судмедэкспертиза. Ну как бы и доказывать стало не очень-то надо»

Анастасия Беренова

Часть 3

Мы имеем уже как притчу во языцех выражение «посидеть с девочкой на диване». Погуглите дело тренера (которого обвинили в педофилии). У мало-мальски думающих людей вообще пазлы в голове не сходились. И тут-то вторая часть проблемы. Размытые формулировки «растления» и «насилия». По другим статьям конечно, но идут дела о пропаганде нетрадиционных ценностях или нарисованных вагинах, а разговор с детьми о сексе до 18 лет в программах просвещения запрещен.

При этом, когда рассказываешь лекцию на аудиторию психологов о сексуальной безопасности, на словах «бывает и изнасилование в браке и изнасилование проститутки», а то и про случаи насилия над мужчинами, по залу катится нервный смешок (лекция на минуточку для специалистов!).

«Границы насилия, мер и запретов совсем смешались. Потому что прочерти их четко, в насилие попадет большинство скрепоносных идей. А это никак нельзя»

Анастасия Беренова

Отсюда же и вот этот миф, что мужчина, пусть немного абьюзер и выпивает, все равно на брачном рынке ценный приз и каменная стена. Это очень вредный миф. Так, до кучи.

Отдельно и про шум в СМИ. Кроме поломанной судьбы того тренера — что теперь вообще недоверие к детям — наврут как и тогда, поэтому чудовищно на самом деле, когда общество ищет справедливости не у экспертов следствия, а в статьях СМИ, вот тут правдиво, а тут нет. Единожды как говориться соврамши…

Многие говорят: «Ну ведь все статьи УК фальсифицируют, почему правозащитники именно про эти пишут?» Все это ужасно конечно и сил нет, но вот я не слышала что-то, чтобы подозреваемых в других преступлениях убивали не разобравшись (не криминальные разборки, а вот именно суд Линча).

Часть 4

Но самое большое зло — что вот весь этот подогреваемый ком разгоняется истерией. Это то, что недопустимо. Общественники, занятые повесткой насилия, не к знанию или умению распознать насилие, спрашивать с власти и к справедливости призывают, а разгоняют страх и истерию. Как итог — люди хотят мести там, где надо требовать тщательное расследование.

«Идут и убивают мужика, потому что «они же хорошие люди, они же детей спасают»»

Кто развил эту истерику, пишет про мировые заговоры и насилие за рубежом? Не может социальная повестка опираться на эмоциональную заряженность. Потому что если общественник вещает с броневичка, за ним следом пойдут толпы с вилами. Нельзя это, это большое зло. Не решаются такие вещи общественным резонансом и призывами всех расстрелять. Помните не только о том, что, призвавши гильотину, завтра она упадет над вашей головой. И не только о том, что ужесточение закона приводит не к сокращению преступлений, а их маргинализации.

А о том еще, что для решения проблемы нужна экспертность и стратегия, а не истерия (за попытку секс-педагога Юлии Ярмоленко написать, что нужны программы для людей, осознающих токсичное влечение или склонность к насилию, говорят, ее вынудили комментаторы удалить пост). Конечно, это сложнее, менее надежно и тактически непросто.

Как-то так. Это не вопрос гуманизма даже, хотя и его тоже. Это вопрос стратегии развития. Общественная истерия не решает проблем, она наоборот их разгоняет.

«Жертве насилия куда легче будет рассказать все в том обществе, где есть доверие и качество следствия. В том, которое готово не кричать, а думать»

Анастасия Беренова

«Заболел? А вот доездились за границу»: психолог — о том, почему все так злятся и обвиняют друг друга

«Заболел? А вот доездились за границу»: психолог — о том, почему все так злятся и обвиняют друг друга

А вот и травля

Психолог и соавтор книг про безопасность детей и подростков Анастасия Беренова сейчас тоже сидит дома, на самоизоляции. Из-за всей этой истории с коронавирусом ей пришлось отказаться от многих планов и проектов. Анастасия написала колонку о том, почему так много агрессии в обществе, почему, даже сидя дома, люди злятся на всех и вся и что нам со всем этим делать.

Всё чаще в эту эпидемию в Сети разворачивается «что-то немыслимое» — по количеству агрессии, ненависти и угрозам комментарии к постам зашкаливают. Ты предприниматель? Так тебе и надо. Заболел? А вот доездились за границу. Вышел погулять? Разносчик заразы. Требуешь карантина? Да ты против свободы!

Меня как предпринимателя зацепил шквал ненависти к тем, кто чего-то достиг. Самое хорошее, что писали «то ли люди, то ли боты»: «Так вам и надо!»

Я сейчас не требую от обывателей понимать разницу между предпринимательским риском и форс-мажором и даже просчитывать, что месяц простоя — это потери, не только равные доходу за этот период, а гораздо большие (особенно если учесть требования сохранить зарплаты).

Я хочу сейчас показать, как быстро и легко общество спускает свой гнев на выдуманных или реальных врагов.

Предпосылки к этому ясны — противоречивая информация, а также чувство неопределенности порождают тотальный стресс. Страх порождает агрессию. Важнее сейчас всем подумать, что можно сделать.

Потому что виноватым можно выставить кого угодно — бизнес, потому что, оказывается, у него есть деньги, приезжих из Москвы, потому что заразили, нарушителей карантина или требующих карантин. А люди, которые заболевают, боятся говорить об этом, потому что прочитали в соцсетях, как клеймят заболевших: «Чумные», — закрывают подъезды и шлют агрессивные послания: «Закидаем камнями».

Я даже понимаю тех, кто отрицает вирус, — иногда очень страшно посмотреть на то, что неуправляемо.

Меня больше всего здесь волнует тот раскол, который назревал и сейчас в меняющемся мире ускоряется. Особенно вот это разделение на богатых и бедных, весьма условное (поверьте, в малом бизнесе и деньги малые, скорее, это про любовь к своему делу и свободу). Меня волнует, потому что, увы, раскол и ненависть к богатству уже принесли много бед нашей стране.

Если мы сейчас не обратим на это внимание и не примем решения, страшнее вируса сейчас будет маргинализация общества, рост агрессии и нетерпимости, а в будущем — преступности.

Что происходит?

А происходит травля. Когда закрывались школы на дистанционку, мы шутили — наша работа (профилактика травли и обучение безопасности на улице, включая самооборону) никому не нужна больше. И что я вижу? Травля просто разрастается в интернете (ибо источник ее — не школа, а общество, в котором мы все живем), а на вопросы безопасности на улице у нас пик спроса.

«Феномен этой травли в том, что агрессоры по меркам своего общества являются вполне приличными людьми и, вероятно, не стали бы травить других членов социума, которых считают равными себе, но жертв они просто не воспринимают как людей.

Этот психологический механизм может быть запущен при любом виде травли.

Такая идеология невероятно мешает исследованию и решению конкретных проблем настоящими специалистами, которые, как правило, подвергаются травле наравне со стигматизируемыми под предлогом того, что они их якобы защищают. Зато очень удобна руководству системы, когда надо отвлечь внимание от собственных промахов («это не мы накосячили, это все эти уроды!») и канализировать сброс накопившегося недовольства, а также для преследования недовольных.

Выгода этого быстро понимается обычными людьми, которые (как правило, с корыстными целями) легко инициируют травлю в сторону своих противников, причисляя их (нередко ложно) к стигматизируемой группе. У этого вида травли плохой прогноз. Неотвратимое наказание срабатывает только в случаях серьезного нарушения закона.

Необходимо последовательно и неотступно создавать в обществе идеологию, которая противостояла бы попыткам объявить какую либо группу людей нелюдями. Демонстрация права на слабость каждого, уважение к слабости. Спокойное отношение к ошибкам. Здесь лучше всего помогает личный пример руководителя — «я тоже могу ошибиться, но я хороший учитель и уважаю каждого». Создание условий для всех без поблажек или жалости. Создание системы поддержки друг друга с условием «я готов оказать, а ты принять мою помощь».

Гордиться тем, что в коллективе уважают каждого, его таланты и особенности!

Немедленная и неукоснительная ответственность за травлю любого как инакового, так и обычного члена коллектива».

Ну и добавлю, уже не из книги.

Да, усиливается полярность, усиливается развитие того вектора, который был, — наряду с разобщенностью и агрессией идет и волна взаимоподдержки. Вот это и может быть одним из решений — выстраивание новых горизонтальных связей, формирование сообществ и движений, что, собственно, мы и видим.

И пусть этот вектор будет поддержан максимально — рассказывать друг о друге, о работе, помощи, перспективах, писать совместные письма, создавать отраслевые объединения и сообщества. То, чего точно нельзя делать — это молчать. И одергивать всех тех, кто развивает вектор травли и агрессии. Просто дать понять — «с нами так нельзя».

Кроме того, чем более точная и грамотная информация будет — пусть даже пугающая, но честная, тем меньше внутреннего метания и страха будет сублимироваться в агрессию. Критическое мышление — уж явно навык необходимый для будущего.

И всем напомню, что любая тема, окрашенная негативом или стигматизированная, рано или поздно приведет к еще большему напряжению.

Базовое доверие: врачи, родители и не только

Базовое доверие: врачи, родители и не только

Больница – это всегда не сахар. И это не только про недуг, шрамы или просто анализы, не всегда удачно взятые. Это еще и про воспоминания из детства, травматичный опыт, иной, чем дома, контакт с родителями. Многие проблемы самооценки, общения, осознания своей телесности родом оттуда. И риск уязвимости во многих сложных ситуациях – тоже.

Текст: Анастасия Муравьева (Беренова), психолог, художник, директор семейного центра «Дарина» для журнала «Шпаргалка»

Обойти темную сторону больниц может грамотный и адекватный альянс ребенок-родитель-врач. Поделюсь своими наблюдениями о том, какие проблемы несет в себе посещение медицинских центров и как этого избежать.

Первое – это нарушение границ. Прежде всего, буквально – границы тела первыми «попадают под удар» — осмотры, уколы…. В тело помещают какие-то незнакомые предметы. Недаром, увы, по шкале оценки глубины травматичного опыта медицинские манипуляции недалеко ушли от насилия. Любой страх за свое тело – страх за себя, свою целостность, и чем ребенок младше, тем этот страх больше.

Психологические границы – умение сказать нет, право выбора, понимание, что происходит – нарушаются не меньше. Это оценка эмоций. «Что ты плачешь, как девчонка», «Такой большой, а трусишь». Или: «Какой у вас ребенок неуправляемый, что вы, договориться не можете?». Конечно, это не про всех врачей, это срез культуры больниц. Что делать? Проговаривать заранее, объяснять, что будет больно, зачем это надо и что мама – рядом. Я прошу врача спросить разрешения у дочки, а можно ли у нее взять кровь из пальца? Этот, кажущийся бредом, принцип лежит в основе формирования телесных границ. Врачи, хоть и удивляются, но соглашаются со мной.

Второй момент – когда ребенок длительное время находится в стационаре. Это уже не просто нарушение границ, это и зависимость от других, и тотальный контроль, в том числе над физиологическими процессами тела. Что есть, пить, куда идти и что делать. Это начало сценария жизни, когда нет попыток изменить обстоятельства, потому что они сильнее. Или наоборот, жизнь – как открытый и явный протест.

К этому добавляется социальная изоляция, когда сверстники остались далеко. И хорошо, что только сверстники – сейчас мамы могут находиться в больнице вместе с детьми.

Я в меньшей степени верю во вторичную выгоду от болезни, когда ребенок болеет ради получения любви и тепла, хотя и об этом можно прочитать в статьях по психологии. Вывод тут может быть только один – любить ребенка и быть рядом в любом его состоянии.

Аспекты больниц часто невозможно исключить и минимизировать, важно вовремя поддержать, а после – помогать восстанавливать самоконтроль и управление ситуацией. Давать возможности выбора, которые вернут собственное мнение – куда идти, с кем, что делать и даже какую кофту надеть. Проявлять уважение к границам и праву на «нет». Это надо написать большими буквами – дети, умеющие сказать «нет», по жизни более удачливые, вероятность попадания их в плохие компании, ситуации манипуляции и насилия в разы меньше. И, конечно, традиционное — тепло, любовь, поддержка. До, после и во время болезни. Покажите, что общественное мнение гораздо менее значимо, чем ребенок и его переживания. Не только, когда он плачет или волнуется в больнице. ВСЕГДА.

А вот следующий момент могут изменить все или почти все родители. Его называют «эмоциональное предательство» и относится он не к медицине, а к нашему контакту с ребенком. Почему мы говорим, что «точно не будет больно» и «врач только посмотрит»? Может, думаем, что так ребенок меньше испугается. Может, убеждаем в этом себя. В самом крайнем своем выражении эмоциональное предательство – убеждение ребенка уже после процедуры, что «больно-то не было». Вот это абсолютно недопустимо, этим мы разрушаем связь эмоций, тела и разума. Это обман, и у ребенка возникает ощущение предательства, разрушается доверие к близким людям.

Мы, конечно, не можем снизить болезненные ощущения. Или изменить всю систему здравоохранения. Но минимизировать или, в идеале, исключить травматический опыт – можем.

Что делать?

1. Говорить правду. Объяснять, что запланирован прием у врача, что сейчас будет происходить, как долго продлится лечение или это плановое обследование. Ребенок также должен знать, чем он болеет. В идеале – врач должен спросить разрешение у пациента и рассказать что произойдет.

2. Ребенок должен знать о процедуре заранее. Лучше долго уговаривать до кабинета, чем устроить «внезапно».

3. По возможности, быть рядом. Уметь защищать границы ребенка. Да, дети плачут, сопротивляются и защищают себя. В таких случаях важно встать на сторону ребенка. Если возможен выбор – его дать. Если такой возможности нет, то предложить право выбора после – куда пойти потом, что читать в ожидании.

4. Важно относиться к больному ребенку так же, как и к здоровому. Конечно, ему нужно больше тепла, больше внимания, но покажите, что любите его не зависимо от состояния.

5. Отдельная история – болезни и операции в младенчестве. Когда ребенок вырастет, важно рассказать, что с ним было – часто неосознаваемые страхи и особенности развития родом из детства. Особняком стоят, как травмирующие факторы, сложные операции, длительные болезни с переживаниями, разлуками, сказавшиеся на всей семье, а еще – медицинские манипуляции в области половых органов. Возможно, в таком случае может понадобиться поддержка психолога или программа реабилитации.

Ну и самое главное. Об уважении к пациенту, ребенку, о том, как важно базовое доверие и как много всего хранит наше тело – об этом сейчас стали говорить, думать, проживать. Это прекрасное начало пути к себе и доверию к миру.

Как говорить с детьми о сексе. Формирование здоровой сексуальности

Как говорить с детьми о сексе. Формирование здоровой сексуальности

Совместно с Максимом Береновым, экспертом по безопасности, мы подготовили подборку правил о том, как составить разговор о сексе. Актуально ко дню 14 февраля.

С чего начинается сексуальная безопасность?

Чтобы задуматься о том, важно ли просвещение, и как обезопасить ребенка от психологической травмы, а ведь это тоже важный аспект, приведем один давний пример.

«Много лет назад, когда я был начинающим инструктором по боевым искусствам, и еще не сформулировал принципы курса «безопасность женщины», эта история изменила мое восприятие. Она произошла с девушкой 17-ти лет, успешно занимавшейся боевыми искусствами. Ее строгий папа требовал, чтобы она приходила домой не позже 19.00, не отпускал на дискотеки, посиделки с друзьями. Конечно же, он заботился таким образом о ее безопасности! А ей очень хотелось всего этого! Папа поставил условие: «Пройдешь подготовку по рукопашному бою. Сумеешь меня побить – ходи, где хочешь».

Занималась она как сумасшедшая. О высоте ее подготовки говорит тот факт, что за неделю до произошедшего она избила и обратила в бегство двух мужчин напавших на неe на трамвайной остановке.

Засидевшись в гостях у друга, она обнаружила, что транспорт уже не ходит, и приняла его предложение заночевать. Поскольку она доверяла юноше, а в соседней комнате спали его родители, девушка чувствовала себя в безопасности.
Ночью юноша принудил ее к половому акту. Растерявшись, она не решилась сказать нет. Благодаря строгому отцу у нее были проблемы с вербальным отстаиванием своих границ.

Сопротивляться не посмела потому, что техники, которым ее обучали, тяготели к бою на уничтожение, но ей не хотелось его убивать или калечить. Ложный стыд перед родителями юноши не позволил ей звать на помощь.
С юридической точки зрения это не было изнасилованием, поскольку она никак не выразила своего несогласия. Однако она ощущала себя изнасилованной».

Именно поэтому разговор о сексуальной безопасности, о формировании здоровой сексуальности – не разовый инструктаж, а часть жизненной философии, ценности себя, любви к себе.

Три важных аспекта разговора:

просвещение – безопасно только знание;
понятие ненасилия как нормы;
любовь к себе как основа не только сексуальной жизни, но всего вообще.

Что важно сказать детям?

Разговор о сексуальности – это разговор не только и не столько про секс. До этого важно проговорить про физиологию, тело, найти способ познакомить с тем, что с ним происходит. С гормональными перестройками, ростом, как меняется настроение от гормонов. Для этого либо проконсультируйтесь со специалистом, либо посмотрите литературу.

Разговор с детьми прост – тут важно грамотно информировать о физиологии, объяснить, как называются части тела, что такое секс, в конце концов (поверьте, это легче, пока вопросы в теории). Важно проговорить, что и когда меняется в теле, проговорить как.

Но важно понимать – что сексуальное просвещение – это не разговор или прочтение книги. Это умение поддерживать ребенка в переходном возрасте. Особенно это важно для девочек, вступающих в пубертат. Для отца особенно важно поддержать принятие всех изменений. Очень часто отстраненность отцов в пубертате становится переживанием для взрослеющей девушки. Говорите ей комплименты, поддерживайте, не снижайте количество внимания.

Называть ли органы так, как это полагается по учебнику, или придумывать слова? Помните эту прекрасную книгу про «краник»? Ответ прост на самом деле. Выбирайте те слова, при которых у вас не будут трястись руки и краснеть лицо. Нет ничего ужаснее родителя, который демонстрирует то, что не может выдержать сексуальность. Сначала вдох выдох, потом говорите. Лично мне проще произнести «член» или «пенис» чем «краник». Это тоже, конечно про взрослую позицию еще, но опять же – не насилуйте себя словами.

Следующее правило разговора – надо научить здоровым границам. Умению говорить «нет». Соответственно и говорить «да», когда хочется говорить «да».

Для детей мы говорим «хорошее» и «плохое» касание, так проще. Касание не может быть только плохим, это такая же крайность, как и наоборот. Можно, в конце концов, обниматься с друзьями и близкими взрослыми. Другой вопрос, что важно сказать, что интимные части тела без разрешения не может трогать никто, вообще никто. И даже медицинский осмотр может быть только с добровольного согласится тоже (кроме экстренных ситуаций конечно).

И самая главная часть любого разговора и профилактики сексуальных опасностей, которыми заполнены СМИ – любовь в семье.

Принятый в семье ребенок не будет искать необходимости заслужить дружбу, вестись на ситуации подарков от «дяди». Ребенок и подросток, который принят, получает порцию комплиментов и похвал, в том числе не только за достижения, которые ценны вам (учеба), а значимые ему (например красота или стиль), максимально устойчив к приглашениям «хороших дядей». Ведь именно ситуацией «тотального принятия» и заманивают настоящие педофилы. А зачем ему куда-то идти, если дома хорошо? Принятый ребенок также и попадая в ситуацию дискомфорта, как минимум поделится с вами. А это уже легче. Ему не нужно доказывать свою значимость, лезть на рожон.

Ну а теперь самые важные и сложные разговоры — как говорить о сексе с подростками. Вероятно, они уже все знают, или вернее, думают, что знают. Опираясь на данные наших опросов большинство из них предпочтут спросить о том, что их волнует, в интернете.

Что важно сказать подросткам?

В основе разговора с подростками должны быть принципы следующие принципы:

1. Просвещение. В разговоре про секс должно быть четкое и грамотное информирование. Об опасностях в том числе, о безопасности. Для этого можно использовать памятки, которые печатают специалисты «СПИД-центра», подборки статей грамотных или тексты нашей книги.

О чем важно проговорить?

Что порнография страшна не своей идей, а тем, что содержание не советует правде.

Что порно – это не жизнь и к жизни никакого отношения не имеет. Лучше всего дайте какой-нибудь толковый учебный фильм или грамотную книгу.

Вред порно не в том, что оно возбуждает и будит неестественную фантазию, а что оно создает ложные представления от том, как все на самом деле. В итоге – это либо гонка, например, за длинным половым актом, повторение, того, чего в природе не возможно, чтобы сделать также (получив травмы), либо переживания, что я не такой, как актер.

Успокойте. Расскажите про боди-позитив, реальность, о том, как важно еще и эмоциональная и интеллектуальная близость. И что влечение не связано в большинстве случаев с модельной внешностью.

• Как действительно передаются заболевания.

Нет никакой телегонии, а вот реальные опасности существуют. Образно говоря, сейчас в России зараженных ВИЧ – целый большой город, если собрать всех вместе. Найдите способ сказать об этом ярко, но не трагично. Особенно важно сказать, что незащищенным является также оральный и анальный половой акт без презерватива. Первый часто пытаются практиковать по принципу «так приятнее», но у орального акта только ниже вероятность заражения, а факт риска существует тоже.

• Существуют опасности изнасилования или оговора, проговорить о принципах законодательства.

А также о правилах безопасности и планирования свидания. Проговорите также о возрасте сексуального согласия и законах. Небольшой лайфхак для тех, кто сомневается в возрасте партнера и боится, что он или она его завысили – пусть на свидании спросит «в год какого животного ты родился/лась».

Что касается вопроса о нежелательной беременности, то хорошо бы иметь понимание, как действовать, заранее.

Итак, с просвещением все более-менее ясно. Конечно, это может оказаться тяжелой темой – как такой разговор не напугает?

Но кроме опасностей есть и важный принцип разговора о сексе – мы не можем говорить о нем в ключе негатива, это не что-то недопустимое, а наоборот то, что важно и хорошо, в нужное время с нужным человеком. Поэтому такой разговор нельзя свести к набору «страшилок». Для этого попробуйте говорить из принципа «знание дает безопасность».

2. Второй принцип такого разговора – это ненасилие.

Важно четко проговорить о том, что подросток понимает свои желания и слышит себя. Если хочется сказать «нет»,  он (она) имеет на это право.

Говорить и о том, что жертва (не только физического насилия, но и психологического) не виновата и в любой ситуации вы поддержите ребенка. Нельзя ни в коем случае критиковать, но и бурные переживания с причитаниями тоже причиняют боль. Сопереживать надо уметь.

Проговорите со своим ребенком о правиле «нет». Особенно это касается мальчиков. Не всегда «нет» говориться вербально. Учите их эмпатии, умению слышать и слушать собеседника, замечать детали, быть внимательным. Иногда «нет» девушка говорит телом, и тогда не менее важно остановиться. Бережность партнёра – залог не только того, что оговорить юношу будет маловероятно (а за что?), но и фундамент более гармоничных отношений в будущем.

Проговорите со своим ребёнком о правиле «нет», о том, что девушка может сказать нет в любой момент, даже самый кульминационный, и будет права. И да, если после «нет» мужчина не отступает – это возможное насилие. Убедитесь что она (он) умеет отстаивать свои границы и слушать себя.

Проговорите о том, как защитить себя, убедитесь, что подросток владеет правилами самообороны и навыком планирования свидания. Сразу оговорюсь – наработка этих навыков – дело не 2 часов или разовой тренировки.
Скажите, что насилие неприемлемо ни в каком виде – можно отказать в сексе уже существующему партнеру и даже мужу (!!!) и если партнер продолжит домогательства, это тоже насилие. Скажите, что к насилию относятся также достижение силой иного вида секса, чем было оговорено. Например, девушка встречается с юношей уже давно и практикует оральный секс. И вот, если юноша силой будет добиваться вагинального полового акта – это тоже насилие. Не смотря на то, что встречаются они уже давно. Нет!

И конечно, обязательно скажите, что чтобы ни произошло, вы будете на стороне ребенка.

Кроме явных признаков насилия, есть один фактор, который становится основой сексуальной травмы – это реакция родителей на происходящее. Иногда она более драматична, чем даже неудачные отношения. Ни в коем случае не решайте оценивать, особенно аффективно, ситуацию, если вы узнали о начале половой жизни детей. Попробуйте найти такую нить разговора, где вы проговорите риски, но поддержите подростка в любом решении, потому только, что оно касается его ценностей.

3. Третий принцип – это любовь к себе. Только принятие себя дает возможность нормального сексуального развития.
Мне больше всего близка такая схема:

Гармоничные отношения в семье с уважением друг друга, честность, доверие. Эмпатия! Умение принимать и уважать чувства другого, слышать его. Иногда «да» на свидании — это не всегда «да», и чуткость партнера может избежать неприятной истории.

Понимание своих желаний, границ. Как достигается? Сравните варианты ответа, когда ребенок в магазине просит у мамы игрушку (задолго до подросткового возраста): «Тебе это не надо», «Фи, ерунда». Второй: «Я считаю, это не стоит покупать», «Сейчас у нас другие планы». Вот из таких мелочей понимание своих желаний и складывается. И выбор секций, кружков, одежды – тоже про свои желания. А потом из своих желаний сложится выбор партнера…

Безопасность—самостоятельность. Самостоятельность, когда ее еще не можешь осилить – очень тревожна. Особенно если оставляют ребенка разбираться один на один в школьных конфликтах. Безопасность, воспринимаемая как набор страхов «чтобы не случилось», приводит к воспитанию в вакууме. Поэтому безопасность, самостоятельность, поддержка семьи должны идти рука об руку.

Отсутствие ложных мотивов начала половой жизни.

Ложный мотив — когда в сексуальные отношения вступают из невротического порыва, поэтому я советую родителям вычислить мотив и проанализировать, насколько он истинный (когда я действительно хочу) или неадекватный (когда одну потребность заменяют другой). Во втором случае важно найти иной способ получения желаемого, например:

• Быть нужным и чувствовать любовь, частый и очень опасный мотив, чем-то схожий с попыткой закрыть «дыру в душе»;
• О поиске места, где подростка будут принимать и хвалить, мы уже писали. Хвалите его сами, в той системе ценностей, которая ему важна. Нет лучшей профилактики от заманивания в сомнительные компании.
• Понять свое тело и сексуальность, такой инициирующий мотив — ищите способы другого индивидуального проявления, те же танцы, например;
• Сексуальный шантаж и манипуляции, учимся вычислять их и противостоять.
• Ощущения «крутости» и взрослости. Опять же, ищите вместе другие способы – подработка, любимое дело, яркие и значимые занятия (не из школьной программы). Сейчас это особенно актуально, т.к. 11-летняя программа школы идет вразрез с ценностями возраста и потребностью решать реальные задачи в жизни.
• Быть как все, делать как все. Это один из самых тяжелых мотивов, по моей личной маленькой статистике около 20% женщин именно так вступали в сексуальные отношения в юности, не желая этого в душе, и этот опыт становился одним из самых травматичных для психики. И здесь еще раз надо сделать акцент на своих целях и ценностях. Не маминых, не папиных. Запомните, послушные дети часто очень неудачно начинают половую жизнь. Упрямство в понимании себя – это прекрасно.
Но есть и другой вариант – когда подросток действительно хочет заниматься сексом, у него или у нее все хорошо с границами, желаниями и ценностями, он достиг юридически возраста, когда секс с ним не преступление. Вам придётся смириться, видимо он дорос до этой темы, а случившееся в нужное время в нужном месте с нужным человеком — самое безопасное начало половой жизни, если конечно обо всем остальном он проинформирован тоже.

Так что нам, родителям, иногда остается только одно – наблюдать, поддерживать и вовремя отпустить. Не позже, но и не раньше. Целое искусство.