Синдром идеального родителя, или почему в прекрасных семьях вырастают несчастные дети

Синдром идеального родителя, или почему в прекрасных семьях вырастают несчастные дети

Если мама настолько идеальна, что даже ругается, как учат в книжках по педагогике. Анастасия Беренова для Мел

Есть много историй про то, как родители добились успеха, были прекрасными людьми и имели большой авторитет, а их выросшие дети долго-долго собирали себя по осколкам или искали место в жизни.

Истории идеальной жизни, как картинки из Instagram. Когда нет ссор, всё хорошо и правильно. Мама знает, как лечить. Мама знает, как любить. В доме у неё порядок, а на работе ценят. А её дочь потом выйдет замуж и загонит себя в невроз. Она будет мечтать о супнице, ежедневно поставленной в центре стола, о кружевных салфетках и удачной карьере. Она не будет знать, что у неё есть право на слабость. На то, чтобы сказать «нет, я не могу». На то, чтобы признать и допустить хаос. И отнестись к нему не как к личному поражению, а как к части жизни.

Или ещё пример. Мама — директор завода, у неё свой бизнес. Она крупный меценат, много интересуется вопросами духовности. Её сын долго не может найти свое место в жизни, в ней появляется алкоголь и всё такое. Истории реальные, не просто про детей-мажоров, у которых всё было. Это — про нечто большее: когда мать или отец ещё и ориентир морали. А у детей всё равно не вышло.

Мама никогда не ругала и не осуждала увлечения, но вот хвалила только за одно. Например, за занятия в музыкальной школе. Парадокс, но как такового обесценивания не было, а девочка вырастает и принимает только одну грань себя. Мама может очень искренне любить, и все же выдуманный ею ребёнок будет отличаться от настоящей дочки. И всю жизнь эта настоящая дочка сама не знает, чего хочет. А мама будет уверена, что дочь любит читать, слушается и носит косички. Просто другому в этом образе своего ребёнка мама не даёт места.

В таких семьях часто вытеснено гораздо большее, чем право на ошибку

В них нет места праву на неправильность и уязвимость, на чувства, капризы, лень, на инстинкты, в конце концов. Ну и на ошибку тоже. Идеальная мама ведь никогда не говорила, что устала или чего-то не может. Она даже ругалась правильно, по умным педагогическим книжкам. И теперь уже выросшая дочь оглядывается на себя: а хорошая ли я мать, жена.

Мама, которая умеет непедагогично и смачно ругаться, порой куда целительнее в своей неправоте. У девочки с идеальной мамой нет права на «ой, забей на всё», «ой, я устала», «пыль лежит, и я полежу». У таких клиенток и клиентов в выходной начинается паническая атака, а муж (или жена) неожиданно уходит в поиске лёгкости жизни.

Потому что настоящая жизнь начинается, когда есть место немного двоечнику и немного хулигану

Она начинается с пригорелых котлет, потому что забыли за увлеченными разговорами, со смачной и искренней ссоры, со слёз в конце фильма.

Вот для меня ещё семья-загадка. Отец семейства ушел на фронт. Вернулся (это уже прекрасно), и стали жить дальше. А он ещё и прекрасный семьянин, хозяйственный, у него вообще всё ладится. Он — икона в семье. В итоге все взрослые дочери — одиноки.

Отделиться от родителя, авторитетного, почти святого, невозможно. В этом тандеме ребёнок-родитель нет места простым человеческим слабостям, нет места настоящему ребёнку. Тут больше мифа, чем жизни. Девочки, вышедшие из семей с прекрасными матерями, часто невозможно долго оглядываются и сравнивают себя, не позволяют себе просто жить. Когда родитель превозносится (и сам, и другими), на него невозможно разозлиться или признать неправым.

Может быть, родители из этих историй умели валять дурака и смеяться до слёз. Но их детям оказалось очень тяжело разобраться в том, чего они сами хотят в жизни или признаться себе, что они не хотят стремиться к иделу. Иногда даже не сами родители, а общество делает из любящего семьянина (что вообще-то нормально) «сверхотца», когда возводит в культ простые качества, которые просто стали редкостью.

И так случается, что идеальный родитель не может научить самому главному — быть любимым и любить просто по праву рождения

Без Нобелевской премии и вкусного борща. Идеальный родитель не учит любить и принимать свои уязвимые части.

8 важных вещей, чтобы научить ребёнка быть собой

1. Показать свои слабости и ошибки. И что с ними тоже можно жить и быть любимым. Например, не уметь забивать гвозди или десять раз подтянуться на турнике. Мама может быть успешной в карьере и одновременно рассеянной: забывать в кино зонтик или молоко на плите. Её успешная компания от этого точно не страдает.

2. Говорить о чувствах. Это миф, что ребёнку нельзя о них рассказывать. Конечно, не стоит его загружать проблемами не по возрасту. Но если никогда не грустить и не признавать это, то как ребёнок узнает, что грусть и душевная боль, которую он иногда испытывает, бывает со всеми.

3. Замечать и принимать безоценочно игры и увлечения ребенка. Абсолютно любые.

4. Позволять себе валять дурака и заниматься ерундой.

5. Быть искренним. Иногда честнее и полезнее назвать математичку дурой, чем долго убеждать себя и ребёнка в пользе предмета, который учитель не умеет сделать интересным. В конце концов, авторитет не за статусом, а за честностью.

6. Объяснять, что человек и его поступки — это не одно и то же. Хвалить и ругать можно только конкретный поступок.

7. Рассказывать о себе в детстве. Особенно эти рассказы интересны подросткам. Расскажите, что вас тоже иногда съедала тоска, что вы тоже сбегали с уроков. Да, все мы проходили через проблемы переходного возраста, слёзы и разбитые сердца.

8. Показывать и рассказывать о своей жизни сейчас: что любите, что вас радует, для чего выбрали свою профессию и что для вас интересно.

Меня тут спросили: «А не боитесь потерять авторитет, говоря о своих слабостях и чувствах?». Авторитет — не за тем, кто никогда не ошибается, а за тем, кто прожил свою жизнь и смог дать этот урок своим детям.

«4 суицида подростков за месяц — чудовищная цифра!». Как научить детей давать сдачи

«4 суицида подростков за месяц — чудовищная цифра!». Как научить детей давать сдачи

«Родители запрещали говорить с детьми о том, что человека можно бить для защиты. Мотивировали так: «Он же узнает, что такое насилие!». А как еще поступать в случае опасности, если бежать некуда?».

Крах, долги, лагерь

В середине 2000-х тренер по боевым искусствам Максим Беренов стал широко известен в Екатеринбурге: вел курсы личной безопасности, в том числе для женщин, где изучали не только боевые техники, но и психологию конфликта, виктимологию. Беренов провел в городе несколько крупных мероприятий, например, фестивали пластичных единоборств, в которых участвовало до 15 школ — от айкидо до капоэйры. А созданная Максимом Уральская федерация пластичных единоборств и фехтования привозила в Екатеринбург мировых звезд боевых искусств, зарубежных мастеров.

Меня показывали по телевизору, приглашали на радио. Подготовленные мной инструкторы вели занятия в разных районах города, и тогда я задумался о масштабировании бизнеса. Но мне очень не хватило чисто технических знаний о том, как вести дело, как его расширять. Я совершил ряд типичных ошибок, которые делают быстрорастущие компании. Потом грянул кризис 2008 г. и я остался без бизнеса, с долгами и большим разочарованием в самом себе, — вспоминает Максим Беренов.

СПРАВКА

 
Максим Беренов
В 1994-2000 гг. прошел обучение прикладному рукопашному бою УНИБОС (универсальная боевая система) по специализациям «Телоохрана» и «Скоростной бой на уничтожение» непосредственно у создателя УНИБОС Александра Медведева в Москве.
В 2002-2006 гг. прошел обучение филиппинским боевым искусствам у Александра Фурунжиева. Участвовал в семинарах грандмастеров Чин Фан Сён (учитель боевого искусства Илицюань), Дитера Кнуттеля (седьмой дан филиппинского боевого искусства Модерн Арнис), Даниэля Мумбаки Форонда (грандмастер боевого искусства Филиппин Пекити Тирсиа).
Преподает боевые искусства с 1997 г. Автор курса «Безопасность женщины» (с 2000 г.) и курса «Безопасность ребенка и подростка» (с 2011 г.).
 

Позже он встретил свою будущую жену Анастасию. Она тоже вела собственный бизнес — развивала сеть детских садов «Дарина». По словам девушки, все началось с того, что после окончания архитектурной академии она совсем немного поработала по специальности и открыла детскую художественную школу. Тех знаний, которые дал вуз, оказалось достаточно для управления бизнесом. После развитие в детской сфере Анастасия продолжала, и довольно успешно, однако знакомство с Максимом совпало с периодом тяжелого развода.

Тогда накатившая депрессия обнулила все созданное за почти шесть лет. В 2015 г. я закрыла свои центры — не просто, а с кассовыми разрывами. И еще все лето раздавала долги, — говорит Анастасия Беренова.

И добавляет: Клуб умной безопасности появился, когда пара поняла — жить им не на что. Решено было использовать свой прежний опыт и набрать детский лагерь — кинули клич в «Фейсбуке», приехали на турбазу, договорились, внесли аванс и начали набор.

Это была совершенно сумасшедшая идея, — вспоминает Анастасия. — У нас не было вообще никакой готовности, только внутренний драйв. Конечно, у меня был за плечами опыт проведения городских лагерей, а у Максима — спортивных сборов. Но идея была все же авантюрной. И я преклоняюсь перед теми родителями, которые поверили в нас, отправили с нами своих детей. Бытовые условия на арендованной турбазе были ужасные, там было много бытовых приключений: например, отключили свет, не было воды и нормальных туалетов.

Детский лагерь

Тренировка по боевым искусствам

Впрочем, вопреки всем неудобствам, детям лагерь Береновых понравился. Во время смен Максим проводил занятия в рамках авторского курса «Безопасность ребенка и подростка», который разработал еще в 2011 г. Он поясняет: годы занятий боевыми искусствами и тренерской работы дали понимание: умение драться — еще не навык безопасного поведения.

Беренов начал собирать всю имеющуюся информацию о настоящей безопасности, чтобы суметь защитить себя без кулаков. Максим разговаривал с офицерами МВД: оперативниками, службой ППС, инспекцией по делам несовершеннолетних, плюс собирал истории своих учеников, уже имевших проблемы — об ограблениях, изнасилованиях, травле и т. д. В итоге тренер пришел к парадоксальному выводу: то, что наполняет сейчас информационное поле, — это мифы. Безопасность строится по совершенно другим законам, и Максим говорит, что сумел их выявить.

Я не ожидал, что к сбору этой информации подключатся и люди, находившиеся по другую сторону закона. Им тоже хотелось кому-то помочь. Так сформировался совершенно уникальный курс безопасности. Главным было знание о том, как думает преступник, как он выбирает жертву, и как сделать так, чтобы он тебя этой жертвой не выбрал. А самое главное — знание о том, как чувствовать, видеть себя, общаться с другими людьми, чтобы тебя жертвой не воспринимали и не делали. Это уже была школа не боевого искусства, а школа жизни. Эти знания не раз помогали людям, — рассказывает Максим Беренов.

«Он же узнает, что такое насилие!»

После лагеря Береновы стали искать помещение, чтобы продолжать занятия с детьми — уже в формате собственного Клуба умной безопасности. Вариантов было немного, потому что к локации ставили жесткие требования: во-первых нужен был район, куда дети смогут легко приехать самостоятельно, во-вторых — удобная парковка на случай, если другие ребята приедут с родителями.

С остальным было проще, вспоминает Анастасия: оснащение помещения оказалось делом несложным — часть мебели девушка привезла из своих закрывшихся центров, часть оборудования докупали или делали сами. Главное в школе — это покрытие татами и система защиты, которую сконструировал сам Максим: наколенники, налокотники, мягкие палки и пр. Такое оборудование не купить — Беренов ставит завышенные требования к качеству: нужно, чтобы защиту невозможно было пробить.

Но самое главное, говорят супруги, то, что в первый год им удалось так увлечь детей своими занятиями, что они были готовы ездить даже в помещение с голыми стенами. Поэтому на первых порах вложиться пришлось только в аренду 30-метрового зала со скромным ценником в 16,2 тыс. руб. в месяц.

Я и сейчас убеждена: если вы делаете ставку на помещение, вы уже проиграли. К вам должны хотеть приехать хоть в чистое поле. Только так можно действительно быть уверенным в качестве. Конечно, хорошее помещение лучше, но делать ставку на него, на место, на упаковку — заранее проигрышная идея. Любой, кто откроется рядом с чуть более красивой вывеской, — ваш конкурент. А конкурировать, когда к тебе идут на личность — невозможно, это уже другие правила, человечные, — комментирует Анастасия Беренова.

СПРАВКА DK.RU

 
Анастасия Беренова
Образование: УралГАХА (специальности «Книжная графика» и «Архитектор»)
В 2010 г. прошла курс «Начни свое дело» в Свердловском областном фонде поддержки предпринимательства
В 2016-2017 гг. прошла обучение по программе «Терапия психической травмы» и завершила сертификацию по процессуально-ориентированной работе в международной программе IAPOP
Является членом Ассоциации процессуально-ориентированных психологов и психотерапевтов. Регулярно проходит супервизию в программе IAPOP, личную терапию.
 

Привлекать клиентов в новую школу решили своими силами, не прибегая к коммерческим рекламным форматам. Сначала Настя просто писала в «Фейсбуке» своим друзьям, у которых есть дети. В классических рекламных инструментах она разочаровалась еще во время работы в «Дарине», а теперь и совсем уверовала в ценность и эффективность личного бренда.

Работа идет по двум фронтам: первый — посты в соцсетях о наборе групп и содержании занятий. Второй — статьи в прессе и блог. По словам Анастасии, Максим — эксперт в области безопасности, и его материалы собирают массу репостов и откликов. После этого сразу появляются желающие попасть на занятия. Сама Настя тоже пишет экспертные тексты — больше по вопросам психологии и мировоззрения.

Что касается коммерческой рекламы, доходит до смешного. Мне звонят и спрашивают: «А не хотите в нашем ТЦ размесить стенд?». Говорю: «Нет, спасибо. Я через личный бренд продвигаюсь». Отвечают: «Ну и привозите нам этот личный бренд, разместим». Я смеюсь, но на самом деле грустно, что рекламная отрасль вообще настолько отстала от сферы услуг. Я вспоминаю, как лет шесть назад уговаривала один торговый центр взять мою рекламу. Мне отказывали, ссылаясь на маленький масштаб моего бизнеса. А теперь уговаривают, но — поздно. Продвижение сейчас строится совершенно по другим принципам, — поясняет Анастасия.

И добавляет: большинство трудностей при становлении Школы безопасности оказались сезонными. Так, лето надо обязательно планировать и продумывать заранее, иначе аренду помещения для лагеря придется оплачивать из своего кармана. Причем даже если не организовывать летний лагерь, досуговую деятельность для детей в городе тоже надо обязательно продумать.

Трудности подкрались и с другой стороны: иногда Береновых с подозрением спрашивают: «А что вам надо от детей?».

Я встречала родителей, которые запрещали говорить с их детьми о том, что человека можно бить для защиты. Мотивировали так: «Он же узнает, что такое насилие!». А как тогда учить самообороне? Да и как еще поступать в случае опасности, если бежать некуда? Например, тебя уже схватили, и кричать бессмысленно, рядом никого нет. Конечно, только отбиваться. Были и парадоксальные ситуации, когда мамы запрещали детям посещать наши занятия в школах, потому что уроки ведет мужчина.

«Спасают две вещи: высокий уровень компетенции и доверие, репутация, — рассказывает Анастасия. — Еще очень хорошо работает проведение лекториев для родителей. На теме «Словесная самозащита. Противодействие травле» у нас стабильно не хватает стульев. На втором месте — «Подростки и секс. Психологическая и физическая безопасность». Тоже, помню, люди в проходах стояли. Что это значит? Что общество понимает глубину проблемы, но решения комплексного нет. Обычно после лекториев родители сразу же записывают детей на курсы».

Лекция перед аудиторией

Сейчас в Клубе умной безопасности ежемесячно занимаются в среднем около 50 учеников. Разовое занятие длится полтора часа — меньше нельзя, навыки не отработать. Причем урок должен быть полностью практическим. Так, если речь идет о том, как научиться безопасно обращаться за помощью на улице, отработка идет в формате игр. Если цель занятия — понять, как отвечать и реагировать на угрозы, то дети учатся делать это в диалогах.

В Екатеринбурге занятие в классе с выездом в школу стоит от 300 руб., лектории обходятся в 500-1000 руб., а вот смена в летнем лагере уже встанет не меньше 13 тыс. руб., говорит Анастасия Беренова, при этом курс в школе проводится как годовой, а месячный абонемент стоит 1,6 тыс. руб. «Это оптимальный вариант, дети успевают не только выработать схемы поведения, но и отточить характер. Кажется, что год — это очень долго, но примерно так и формируется не просто навык, а стратегия жизни, взращивается уверенность. Наши ученики потом годами дружат, это тоже огромная ценность. Цены для нашего региона средние, я не стараюсь сделать занятия дешевле, скорее, мы работаем над качеством», — говорит Анастасия.

Лекция перед детьми

Ребенок в боксерских перчатках

Расходы складываются из арендной платы за помещение, закупок оборудования, воды, оплаты патента и заработной платы. Обычно тренер в Екатеринбурге получает половину дохода от группы. Примерно так же организованы лектории и разовые тренинги. А вот с летним лагерем сложнее: в стоимость включается питание, проживание, транспорт. За лето за 4-5 смен отдохнуть успевают 100-150 человек.

Кроме того, у Береновых есть доход от обучения тренеров в других регионах — тренинг стоит от 35 тыс. до 50 тыс. руб. Это отдельное направление работы, говорит Анастасия, сейчас основатели школы сосредотачивают свои силы именно на нем, а группы детей передают вновь обученным тренерам. Также в Клубе умной безопасности можно заниматься на курсах самообороны, а в выездных программах есть различные тренировки по видам боевых искусств. Для этого бизнесмены закупили новое оборудование — фехтовальные маски, шлемы, синаи (бамбуковые снаряды в форме меча. — Прим. ред.).

«Это надо было сделать раньше»: Три ошибки собственников

Береновы признают: создавая Клуб, они не избежали ряда ошибок. Во-первых, говорит Анастасия, очень долго супруги не решались искать себе помощников. В итоге в 2016 г. сами решали текущие вопросы и работали на группах, сами вели занятия. И только потом, обучив инструкторов и передав часть групп им, Береновы смогли высвободить время для стратегических задач. Это надо было сделать раньше, убеждена сейчас Анастасия.

К 2019 г. бизнесмены, наконец, собрали полноценную команду: помимо инструкторов по безопасности в Клубе есть психологи. Их задача — работа с классами, когда речь идет о травле, и работа с семьями. Также Береновы приглашают психиатра и психолога для личных консультаций, а также юристов и правозащитников для работы по заявкам — это внештатные специалисты, к которым обращаются за информационной поддержкой. В частности, если нужны статьи, лектории, информационное сопровождение, консультирование детей и семей.

Также Береновы создали новые программы и пригласили на них режиссера театра и издателя. За счет таких занятий дети не только учатся, как действовать в ситуациях опасности, но и развивают через творчество и ищут в нем способы решения своих проблем — сами пишут книги, ставят спектакли по актуальным для них темам.

Кажется, как это относится к безопасности? А как раз самым прямым образом. Опасность у нас исходит не от мифических похитителей — реальные похищения детей есть, но их совсем немного, к счастью. Самое страшное — хрупкость психики. Увы, только в Екатеринбурге за январь 2019 г. было четыре самоубийства подростков — чудовищная цифра! Умение саморефлексировать, проживать проблемы через творчество видится мне одной из форм профилактики отверженности, работы с душевной болью. Конечно при грамотном сопровождении специалиста, — говорит Анастасия Беренова.

При этом девушка признает: даже сейчас, когда нагрузка на основателей школы снизилась, рабочий график супругов похож на схему функционирования небольшого завода. Пишут по две-три статьи в неделю, проводят встречи, пишут концепции, книги, готовят фильмы, материалы для обучения, ведут мониторинг, набирают новые группы, проводят походы, выезды в школы, взаимодействуют с общественными организациями. Приходится работать быстро, говорит Анастасия, — это нарабатываемый навык. Также супруги оперативно реагируют на чрезвычайные ситуации: раньше они долго анализировали причины и решения, и в Сеть первыми просачивались быстрые, написанные на хайпе, шарлатанские советы. Пришлось и тут наработать скорость без потери качества, отмечают Береновы.

Максим и Анастасия Береновы

Еще одна ошибка при становлении Клуба умной безопасности выявилась уже на более позднем этапе. По словам Анастасии Береновой, она очень жалеет, что не сразу создала некоммерческую организацию (НКО). Школа изначально работала и работает как ИП. Но практика показала, что хорошо бы иметь еще и НКО, говорит девушка — это помогло бы искать сотрудничество в просветительских проектах и выходить на федеральный уровень. Так, создав некоммерческую организацию, можно участвовать в госпрограммах и заявляться на гранты, продвигая идею просвещения на тему безопасности в обществе.

Так у меня в голове сложился паззл: личная безопасность ребенка, его обучение — это деятельность для предпринимателя, это бизнес. А вот сделать мир лучше, создать безопасную среду — это общественная деятельность, социальное предпринимательство, Мы сейчас только входим в эту сферу, но я убеждена: именно такой баланс делает проект целостным, — говорит Беренова.

И признает: еще одной ошибкой оказался недостаток знаний. Когда Анастасия начала заниматься продвижением Клуба по всей стране, то поняла: делать этого она не умеет. С одной стороны, у Береновых был внушительный отклик по продуктам от людей из других городов, а с другой, нужно было учиться продвигать эти продукты. Помогла программа акселератора в Свердловском областном фонде поддержки предпринимательства, где своим опытом с начинающими бизнесменами делилась директор по франчайзингу ГК «Юниверфуд» Ирина Головина, рассказывает Анастасия. После этого задача уже не казалась непонятной и невыполнимой. В этот же период Школа Максима Беренова переименовалась в Клуб умной безопасности — пришлось немало повозиться, чтобы понять, как создается торговая марка, говорят бизнесмены.

Франшиза по собеседованию

Учителя, которых Беренова встретила в акселераторе, помогли Клубу и в тиражировании бизнеса. Та же Ирина Головина и Татьяна Флеганова, основатель ассоциации «Особые люди», дали Насте возможность поверить в свои силы. К тому моменту у супругов была полностью готова программа обучения педагогов: 30 учебных часов, видеофильмы, методический материал. Но не хватало знаний о структуре продаж в другие регионы. «Именно в этот момент мне встретились потрясающие учителя, которые сказали: «У тебя уже есть социальная франшиза, все ведь готово!». А самым сложным на том этапе было просто поверить в себя, в то, что мы можем. Оказалось, так и есть — заявки на франшизу пошли сразу же», — вспоминает Анастасия.

И уточняет: франшизу может купить не любой желающий, а только человек, разделяющий принципы Клуба умной безопасности. Поэтому для интересантов проводят собеседования. Анастасия поясняет: например, супруги убеждены, что на улице можно и иногда просто необходимо общаться с незнакомцами. Если ребенок заблудился или ему нужна помощь, например. А потенциальный покупатель франшизы может категорически настаивать на том, что разговаривать строго запрещено, не пытаясь вникнуть в суть. В этом случае сотрудничество вряд ли получится. Важен один взгляд на безопасность, понимание, что эффективно не параноидальное закапсулирование ребенка, а схема жизни без страха, навык уверенности, говорит Беренова.

К счастью, наши взгляды разделяет большинство заинтересовавшихся темой. Кроме того, после обучения и выдачи сертификата на право преподавания раз в полгода мы проводим супервизию — смотрим, с какими проблемами человек сталкивается, что нужно доработать, что получается лучше. Ситуация меняется, и важно, чтобы мы успевали провести мониторинг. Поэтому представительство в регионах — не просто разовое обучение, это постоянное сотрудничество по горячим вопросам, — рассказывает Анастасия.

Недавно Береновы издали книгу — «Безопасность ребенка и подростка. Жизнь без страха», она вышла в электронном и бумажном виде. Изначально супруги думали, что этот проект будет работать просто в пиар-целях, однако в итоге все переросло в полностью сформированный продукт, где собран внушительный объем информации.

В частности, говорит Максим Беренов, из книги можно узнать, как думает и действует преступник, как он выбирает жертву, и как сделать так, чтобы ею не стать. Причем ряд рекомендаций идет вразрез с общепринятыми. Максим поясняет: консультации с людьми, находящимися по ту сторону закона, ценны тем, что им виднее. Преступники знают, что работает на самом деле, а что делается для снятия тревоги, но не дает реальной защиты. Также в книге дан подробный разбор, как реагировать на различные типы психологического давления и словесной атаки — от угроз, крика и брани до манипуляций, бестактных вопросов и непрошенных советов. А это во многих случаях является хорошей профилактикой травли, говорит Беренов. Кроме того, автор дает разбор разнообразных сексуальных угроз, в том числе таких, которые не рассматривались ранее, и учит, как их минимизировать.

Книга в руках

Деньги на проект привлекали с помощью краудфандинговой платформы Planeta, говорит Анастасия. Девушка училась, как продавать книги по предзаказу, брала консультации в центре содействия предпринимательству и у фандрайзеров — это оказался полностью новый опыт. Отдавать проект сторонним исполнителям не хотелось, отмечает она. Лучше было сначала понять структуру работы и только потом искать специалистов. Беренова убеждена: такая стратегия уместна в бизнесе по всем вопросам — техническим, юридическим. Суть надо понимать в любом случае, иначе можно получить не тот результат, или — в лучшем случае — просто переплатить.

 
 

Сейчас Береновы работают над второй и третьей книгами, методичками и заняты созданием фильма. Сначала супруги предполагали, что будут продавать его конечному потребителю, однако в итоге решили, что фильм станет использоваться только как учебный материал для тренеров. В планах Клуба —  сотрудничество с фондами, которые занимаются вопросами безопасности. Как говорит Анастасия, они с Максимом вышли на тот уровень, когда просто бизнес — не конечная цель.

Наш проект становится просветительским, социальным, у нас появляются инструменты, чтобы менять мир в лучшую сторону. События в Керчи, где студент Политехнического колледжа устроил стрельбу, в результате которой погибло 20 человек, а затем покончил с собой, лишний раз показали, что личная безопасность — это не только дело каждого. Нужен новый взгляд на общественные институты и общество в целом. Мы действуем, — резюмирует Анастасия Беренова.

Фото предоставлены Максимом и Анастасией Береновыми

«Как сделать, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики? — Никак»

«Как сделать, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики? — Никак»

«Парадокс нашего времени — впервые родители и дети настолько на одной волне, что бунтовать бессмысленно. А потом дети не хотят отделяться от родителей. Никогда. Ни в 20 лет, ни в 30».

— Когда я или муж говорим, что за деньги составляем программы безопасности для детей и подростков, реакция бывает совершенно противоположной. От «какое хорошее дело вы делаете» до возмущения «что вам надо от детей» или обиды, почему за навыки, которым мы обучаем, надо платить.

Это и есть лавирование между социальной миссией и созданием бизнес-проекта с прибылью. Работа в такой нише — сама по себе вызов. Но, оглядываясь вокруг, я вижу и то, что на родительских страхах создаются новые и новые бизнесы. Что же такое — настоящая, невыдуманная безопасность?

Про контроль

Как проконтролировать выполнение дел ребенком или его ленту в интернете?

Никак, контроль просто не работает.

Приведу несколько примеров, чтобы стало понятнее.

У Коли на телефоне и компьютере стоит родительский контроль. Коле 12, он попадает в гости к другу, у которого контроля нет. Что он первым делом ищет в сети? Контент 18+. Часть информации для него — шокирующая, с привкусом запретного плода. Друг спокойно реагирует на эту же информацию — родители вместо контроля просто поговорили с ним о том, в чем вред у той или иной информации. Знаете, в чем настоящий вред порнографии? Не в том, что она будит воображение. А в том, что в ней обесценивается важность предохранения, что показываются искусственные модели поведения и ложные идеалы тела, отношений, в конце концов, длительность полового акта. Подростки постарше, лет 16-ти, насмотревшись порно, часто получают комплекс переживаний — я не такой/ая красивый/ая, я так не могу. Вот об этом и надо говорить.

Но вернемся к Коле. Информация, добытая запретным способом, становится для него культовой, вожделенной. Запомните — контроль лет с 12-ти, а то и раньше, они все умеют обходить. А вот оценивать информацию критически — нет.

Второй пример. Кате к третьему классу родители разрешили ходить одной и купили гаджет с треком. Поскольку родители Кати — люди тревожные, они тщательно следили за тем, куда и во сколько она пошла. Классу к восьмому она стала оставлять гаджет дома и прятать его. Наблюдая за треком, родители видели, что она дома, и были спокойны, но однажды обман обнаружился. Хорошо, что в этом случае ничего не случилось и ситуация просто заставила родителей задуматься.

Ребенку важно вместо контроля дать принцип «ответственности и возможностей». Чем выше твоя ответственность, тем больше у тебя возможностей — пойти куда-то, посмотреть что-то. А как он станет ответственным, если родители решают за него?

Только шаг за шагом, предоставляя в равной степени ответственность и выбор, формируется критическое мышление, внутренний контролер.

Одна мама приводит свой пример — я против татуировки у дочери. Но дочь аргументирует просто — исполнится мне 18, я пойду и сделаю сама. И что тут можно сказать? Настанет день, когда вы не сможете их удержать. Любое начинание всегда хорошо делать с поправкой — а что будет, если ребенок вырастет? Он ведь все равно сделает, как хочет.

Про ценности

Вот, например, меня спрашивают, а как сделать так, чтобы ребенок не захотел попробовать наркотики. Я отвечаю: «Никак».

Это достижимо только одним способом — чтобы он САМ не захотел попробовать.

В психологии это называется внешний и внутренний локус контроля. И вот что я хочу сказать — никакой внешний контроль не даст вам гарантии безопасности. Именно поэтому мы много стали говорить о ценностях, как основе всего. Причем, именно о внутренних ценностях.

Отдельная задача — как их воспитать, как развить, как создать. Я вижу тут два важных навыка: умение понимать себя и умение понимать других.

Конечно, все начинается с личного примера: как взрослый радуется жизни и как справляется с трудностями. Очень важно как раз не только рассказывать детям про то, какие родители успешные люди и как хорошо им подражать, а то, какие неудачи и переживания они прошли, прожили. Это, кстати, лучшая профилактика самоубийств — показывать и рассказывать, что любая беда не фатальна, что многие люди справлялись с большими трудностями и выжили. Важно рассказать, и как справлялись: с помощью терапии, религии, близких людей или любимого дела?

Вообще, наше внешне идеализированное общество очень вредит безопасности. Вот представьте только — сидит подросток, смотрит все это великолепие социальных сетей и думает: «Неужели я один такой неудачник?». Вот этого «я один» не должно быть совсем.

Второй навык развития, который очень важен — это навык саморефлексии. Что сейчас со мной происходит, какие эмоции я испытываю? Очень полезен в этом случае навык вести дневник. И этот навык хорошо формировать с детства. Что ты сейчас чувствуешь? Нет, даже не так. Лучше рассказывать про чувства. «Я сейчас злюсь, радуюсь, обижаюсь» — а как ребенок еще узнает, что происходит? Только не говорим о своих чувствах, не его. «Ты сейчас злишься» — не лучшее объяснение. А вдруг не угадали, зато дали установку «я лучше знаю за тебя». Вот поэтому очень важно научить ребенка самому управлять своими эмоциями, осознавать чувства. Разговаривать, обсуждать, читать книги.

Величайший миф — то, что родитель должен быть всегда позитивен. Родитель — человек, и показать человечное, темное и светлое — часть развития и эмпатии.  И «контейнировать» эмоции детей тоже важно, но не из вынужденного личного позитива, а из умения как раз «выдерживать себя, выдерживать тебя», быть рядом, когда плохо. Просто быть рядом — целое искусство.

Кстати, это очень важный момент — не решать за ребенка, а быть рядом.

Представьте себе ситуацию школьного конфликта. Надо ли сразу бежать и разбираться? Может, лучше дома обсудить с ребенком варианты и дать ему возможность самому разрешить ситуацию? Иногда такое сопровождение и поддержка (не путаем с попустительством) дают в жизни бесценный опыт прохождения трудностей с поддержкой близких. Вы же за ребенка не ходите, когда он только встает на ноги, а просто держите за руку? Вот и держите всю жизнь, не делая шаги за него.

Сейчас культивируется миф, что родители должны быстро все решать в школе, если у ребенка возникли трудности. Подумайте лучше, соизмеримы ли они с психикой ребенка? Если да, то лучше просто дать совет, чем немедленно вмешиваться.

Про границы

Казалось бы, границы — это вообще основа безопасности, и это известно всем. Уметь говорить «нет» и противостоять тому, что не нравится.

Но посмотрите, что происходит. С одной стороны, многие родители говорят о контроле. Стоит только напугать их тем, сколько страшного происходит в жизни, и они уже готовы проверять почту и контролировать звонки. И что мы имеем? Тотальное нарушение границ ради контроля и одновременно — требование учиться их отстаивать.

Фактически контроль над перепиской приводит к смирению: ребенок понимает, что его границы постоянно нарушаются, что близкие не видят в них ценности.

Сможет ли такой ребенок удерживать свои границы?

Границы — это не только физический уровень, который можно описать как «меня не трогай, если мне не нравится», но и умение понимать, что именно мне хорошо и плохо, понимание защищенности своих интересов и внутреннего мира.

Поэтому двойных стандартов не может быть — ребенок имеет право на личное пространство, личный мир. Другой вопрос — как сделать так, чтобы он хотел поделиться своими переживаниями или рассказать о друзьях?

И тут я отвечу совершенно нетривиально — никак. У детей, точнее, уже у подростков, возникает действительно сепарационная необходимость иметь свои секреты и часть жизни не показывать родителям. Если вы возмутились сейчас, вспомните, а что ваши родители знают о вас, и что вы не рассказали им?

И это нормально, когда подросток часть информации скрывает. Ненормально — когда скрывает фанатично или тотально.

Что делать?

Я применяю тут простую «формулу подростка» — чем больше сила действия, тем больше противодействие, иными словами, чем жестче и тотальнее рамки, тем больше сопротивления мы получим на выходе.

Более того, чем тщательнее досматривается переписка, тем быстрее он поставит при первой возможности пароль. В семьях же, где приватность уважают, дети обычно и не закрывают приложения, зная, что даже открытая вкладка на общем компьютере не будет исследована под лупой, а значит, мы сохраняем их и свое спокойствие.

Основа безопасности на самом деле — это хорошие, здоровые границы.

Удобный неудобный ребенок

Когда ребенок рассказывает все и абсолютно слушается — так же опасно, как ребенок-бунтарь: здоровый бунт полезнее, чем послушание, опять же, из-за умения выставить границы.

Удобный ребенок — очень и очень тяжело для него самого. Раньше говорили так — удобные дети из авторитарных семей устраивали бунт и уезжали в конце концов, порвав с родственниками.

Сейчас все лучше и хуже одновременно.

Это новый парадокс нашего времени — часто семьи настолько хороши и так доверяют друг другу, мама и папа — лучшие друзья, что бунтовать совершенно бессмысленно. Многие говорят о том, что впервые родители и дети настолько на одной волне, и это прекрасно. Многие и говорят о другом — что дети не хотят отделяться от родителей. Никогда. Ни в 20 лет, ни в 30.

Мое же мнение такое — дружить с ребенком и выстраивать доверительные отношения можно и нужно. При этом же — и выставлять границы. Но, в конце концов, быть плохим родителем, который сам отселил, сам заставил подрабатывать, не так уж и страшно. Нельзя полностью изолировать ребенка от переживаний, везде усматривая травму, важнее научиться с ними справляться. Увы, слово травма сейчас порой дискредитировано частым использованием в дань моде…

Про незнакомцев

Часто безопасность связана с двумя понятиями: небезопасный внешний мир и защита семьи.

Не разговаривай с незнакомцами, говорят детям. При этом и сами дети, и родители признают — чаще всего преступления совершают не незнакомые люди, а старшие сверстники, например. Особенно если это истории про травлю и драки у школы.

Что тут важно сказать? Формировать навыки безопасности важно, не создавая «капсулу защиты» и не запрещая общаться, а научив это делать безопасным образом — как со знакомыми, так и с незнакомыми людьми.

А то, что домашнего насилия больше, чем преступлений средь бела дня, покажет вам любая криминальная сводка. И изнасилования на свидании случаются тоже чаще, чем внезапные из-за угла. Почему? Потому что возникало доверие к человеку, потому что не готовы, потому что не умели говорить «нет».

Но вот запугивания сводками новостей тем более важно избегать. Нет, насилия не стало больше, его стало даже меньше. Гораздо меньше. Просто мир стал  открытым и нетерпимым — то, что раньше не попало бы в сводки новостей, сейчас вызывает ярость. Ну представьте, если в газеты 80-х годов попадали бы новости о том, как учитель ударил линейкой детей по голове? Самое большее, что говорили бы — что ребенок, наверное, сам виноват. И это прекрасно: чем более мы нетерпимы, что меньше нагружаем пострадавших виной.

Но незнакомцев, особенно мужчин, продолжаем бояться. А ведь страх, внушенный с детства, продолжает мешать в дальнейшем, мешает социализации.

Говоря о безопасности в общественном сознании, громко и пафосно — важно понимать, что основа — понимание ценности себя и того, что я делаю, создаю. Именно поэтому, по моей скромной статистике, в открытых, творческих, демократических системах насилия гораздо меньше. Это применимо как к семье, так и к школе, применимо и общественным институтам. Но нельзя забывать, что основа демократии — ответственность.

Именно поэтому все советы по безопасности сводятся в одну формулу: «знай-умей-думай-принимай решение».

И именно из этой формулы и вырастают уверенные взрослые.

«Искусство не может заставить прыгнуть с крыши»: уральский психолог — о вреде аниме для детей

«Искусство не может заставить прыгнуть с крыши»: уральский психолог — о вреде аниме для детей

Недавно мы публиковали колонку Ольги Ананьевой о собрании для родителей школьников, на котором специально приглашенный эксперт рассказывал, чем опасно для подростков увлечение аниме или другими субкультурами. Родители поняли из его выступления, что аниме может негативно воздействовать на сознание детей через так называемые образы-закладки и провоцировать на нехорошие поступки.

Психолог и специалист по детской безопасности Анастасия Беренова призналась, что после этой публикации ее завалили вопросами о том, действительно ли воздействие аниме может быть таким, каким его представили на собрании. Публикуем колонку Анастасии на эту тему.

Социальные сети не на шутку взбудоражили новости о выступлениях в школах.

И родители испуганно верят — [рассказам] про аниме, которое может стимулировать определенные действия, про агрессию, которая разжигается контентом.

Хотя, к счастью, большинство родителей отнеслись со здоровой долей иронии.

Попробуем разобраться, в чем же действительно причина страха.

Основная проблема тех, кто боится социальных сетей и воздействия контента, — смешение причины и следствия.

В феврале мы опросили подростков на тему того, какие опасности их волнуют. И ничего удивительного в ответах не нашли — на первом месте проблемы в школе, непонимание со сверстниками, далее — непонимание в семье. Эти же факторы подтверждают и психиатры, которые работают с подростковыми депрессиями: большинство суицидальных рисков имеют корни в семье, правда, добавляют сюда еще один фактор — отсутствие перспектив и экономическая ситуация. Увы. Чем дальше от больших городов, тем это очевиднее.

Проблемы детей, душевный дискомфорт не начинаются в Сети, а продолжаются или разрешаются там. Да, да, даже разрешаются.

Есть мнение, что если на страничке подростка много информации о самоубийстве или просто депрессивного контента, то надо быть настороже. Да, но! Это очень хорошо, очень, что у него есть возможность высказаться, написать: «Мне плохо». Настороже надо, конечно, быть, но, не будь Сети, все те же процессы в своей голове он крутил бы в одиночку и не всегда, вероятно, мы, взрослые, могли бы это заметить. Рассказанное горе уменьшается наполовину — и это применимо к интернету тоже. А вот возможность заметить — еще лучше. Поэтому совет интересоваться жизнью своего чада применим во все времена. Не взламывать страничку, не читать переписку, а именно интересоваться искренне тем, что он выкладывает, — большой пласт доверия.

Но вернемся к аниме и другим видам искусства. Да, да, расскажу очень банальную вещь: аниме — это продукт мультипликации. Он может нравиться или нет, так же как и другие мультики могут нравиться или нет, но это так. И искусство не может быть и не бывает ориентиром для поступков. Прыгать с крыши, не хотеть жить, выпивать и курить искусство заставить не может. Люди совершают рискованные для жизни поступки в аффективных состояниях, депрессиях или при посттравматических расстройствах (есть даже такое понятие, как адреналиновый риск), люди уходят в зависимости, потому что им плохо в реальности. Таким образом, негативный якобы контент не может быть причиной, но может быть выбран вследствие определенного настроя. И даже это не страшно. Наоборот, часто, увидев переживания героя и его тоску, подросток чувствует, что он не одинок, видит, что его переживания не единичны.

Более того, никакое совершенно искусство не ставит задачи воспитания, иначе это не искусство, а социальная реклама. И выдуманная позитивная иллюзия отвергается не просто так: подростки живут не вне реального мира, они прекрасно видят и несправедливость, и жестокость, и многомерность того, что происходит. Они хотят и готовы думать и рассуждать.

Вот и важно научить их критическому восприятию того, что они видят, а не помещать их в искусственный мир, изолировать.

Кроме того, интернет — это еще и будущее. Научить им пользоваться, извлекать плюсы — важная задача, часть жизненного успеха.

Что мы, родители, можем сделать?

1. Интересоваться. Искренне интересоваться жизнью ребенка. Можно вместе с ним посмотреть, в конце концов, и аниме. Заодно убедитесь, что все не так страшно, а может, посоветуете ему посмотреть что-то из высокохудожественных аниме.

2. Следить за реальными признаками эмоциональных нарушений у подростков: постоянные спады настроения, постоянная безликая мимика, замкнутость, утомляемость и т. д.

3. Говорить на важные для него темы, говорить о смерти, жизни, проблемах, сексе, о том, что важно и волнует, о том, что сложно переживать в одиночку, что выходит за рамки школы и оценок.

4. Понимать причины зависимости. Не всякое долгое нахождение в Сети — зависимость. У нее есть все-таки отличительные признаки: нахождение в интернете становится больше чем реальностью или вовсе возникает на фоне дезадаптации. И тогда опять — вина не интернета, а того, от чего ребенок сбегает. Что ему так невыносимо? И какой опыт и качества он получает в альтернативной реальности? Понимание этого даст возможные способы решения. Возможно, и правда, зависимость формируется на фоне отверженности в классе. А куда еще идти, если в реальности плохо?

5. Учить детей справляться с тяжелыми чувствами и переживаниями. [Говорить с ними о том] что вы тоже проживали тоску, гнев, отверженность, вам было плохо. Что вы с этим справились и даже завели семью и детей.

Искренний, интересующийся родитель может сделать для безопасности ребенка гораздо больше, чем любой запрет. Нет, даже не так — любой запрет вредит безопасности. Подростки будут находить обходные пути, они будут держать в себе больше переживаний, они будут вести тайную жизнь, научатся манипулировать и обманывать. Вот, собственно, и все, что делают запреты.

Ну и напоследок. XXI век. Россия. По данным Росстата, 22,6% россиян не имеют доступа к центральной канализации. По данным «Лиза Алерт», в выгребных туалетах на территории школ погибло не менее шести детей за год только по их статистике, но мы по-прежнему продолжаем винить интернет в бедах подрастающего поколения.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. 

Читайте другие колонки Анастасии Береновой — о том, какие реальные опасности окружают школьников и как с ними бороться, почему подростки из хороших семей идут работать закладчиками наркотиков.

«У травли нет оправданий»: детский психолог — о колонке 13-летней Полины Бушуевой и реакции взрослых

«У травли нет оправданий»: детский психолог — о колонке 13-летней Полины Бушуевой и реакции взрослых

Анастасия Беренова рассказала, что нужно делать родителям, чтобы дети не пропадали в смартфонах для Е1

Колонка 13-летней Полины Бушуевой о травле в школе и о том, почему подростки уходят с головой в интернет, вызвала бурную реакцию со стороны взрослых екатеринбуржцев. Многие из них считают описанные Полиной проблемы надуманными и советуют подросткам заняться чем-нибудь полезным. Подборку их мнений читайте здесь.

А сегодня на эту тему высказалась эксперт, психолог и соавтор книг о детской безопасности Анастасия Беренова. Ранее Анастасия рассказывала о том, с какими опасностями дети реально сталкиваются на улице и в школекак учить их давать отпор агрессорам и почему родителям так важно выстроить доверительные отношения с детьми. Книга Анастасии и Максима Береновых скоро выйдет в печатной версии.

Я и сама уже писала — если ребенок проводит столько времени в Сети, может, это не зависимость, а честный выбор — там лучше, тогда вопросы уже к реальности, почему же она такая плохая? Нет, я вовсе не ругаю все школы и школьную жизнь. Но давайте будем честными — кому-то в этой среде лучше или хуже, у кого-то в классе есть понимание, а у кого-то — нет.

Виноват ли в этом сам человек? У каждого своя способность психики реагировать на стресс, у каждого своя способность включаться в коллектив. Конечно, эти навыки можно тренировать, можно научить подростка принципам словесной самозащиты (и нужно), но заставить человека соответствовать чьим-то ожиданиям — начало насилия.

А вот что касается реакции внешней среды — когда от сверстников льются насмешки, когда можно избить, когда учителя закрывают на все глаза — это уже травля, и говорить, что пострадавший каким-то правилам не соответствует, все равно, что говорить «надела короткую юбку». У травли нет оправданий. И история про то, что плохого человека можно побить, — очень подлое оправдание насилия.

Почему я говорю — человек, не подросток, не ребенок? Представьте, что колонку бы написал взрослый человек. Что ему плохо на работе, коллектив смеется над ним. Дома муж интересуется только зарплатой (поэтому сложно рискнуть и сменить работу) и нет близости и понимания, а в интернете есть какая-то отдушина. Возможна ли такая ситуация? И в реакции на нее также проявились бы все токсичные детали людей в «белом пальто». Они посоветовали бы жить правильно. Они осудили бы за слабость и неспособность дружить с коллективом. Ткнули бы, что сама виновата, что не выстроила отношений с семьей. И что все это дурь. Может, посочувствовали бы — это хорошо.

Знаете, что лично для меня самое раздражающее и невыносимое в ситуации травли? Нет, не поведение агрессора, не слабость жертвы. А толпа наблюдателей, которые знают, как надо. Золотое правило: если человек написал о душевных переживаниях, ему важно понять, что он не один и его слышат. Всякое обвинение, советы, осуждение — фактически разогрев общества, признание права на насилие, позиция «ты не такая, раз тебе плохо, твои ценности — ерунда, я знаю, как тебе жить». Все это тоже насилие, психологическое. И поддерживая его, все общество загоняет себя в тупик. Запрет на слабость лишает всех нас реальной силы.

Я недаром не пишу тут про подростков и взрослых: проблемы детей — всего лишь частный случай. Он показывает, что у нас в обществе нет здоровой, адекватной реакции на рассказ о проблемах человека. Любого.

Подростки — это частный случай большой проблемы общества, считает психолог

Но вернемся к подросткам.

Чем они так насолили, что на признание о том, что им трудно жить, столько негатива, ненависти, зла? В худшем случае звучит и вовсе между строк «мне было плохо, пусть и тебе так будет».

На самом деле мы живем в чудовищной эпохе инфантилизации. Детство гипертрофированно растянуто. И страдают от этого как раз таки подростки. Кроме школы, часто их жизнь никак не проявлена. Хорошо, если у подростка есть круг общения, интересы вне школы и ясна будущая профессия. В остальных случаях вокруг них только оценки. Добавим к этому моду на тотальный контроль над жизнью ребенка и получим весьма неутешительный результат. Да, кстати, подростковые депрессии существуют, и это не блажь, а заболевание, которое требует коррекции.

О чем вы разговариваете с ребенком, идя из школы? За что хвалите? Когда я спрашиваю на лекциях, за что хвалите, большинство родителей хором говорят: «За оценки». Хорошо, говорю, а как вы думаете, какие комплименты они ждут от вас? Тишина.

Поэтому по пунктам, что можно действительно сделать для них:

1. Искренне интересоваться жизнью ребенка. Ни в коем случае не отмахиваться от рассказов о том, кто кого обижает. И начать эти разговоры лучше задолго до подросткового возраста, чтобы в семье был фундамент доверия. Разговоры об оценках лучше заменить вопросом «Что было интересного?». Если предмет важен, а оценки не радуют, ищите другой вход в этот пласт знаний. Может, книги не из школьной программы? Может, кружок по физике? Может, практика в агентстве дизайна вместо черчения?

2. Про заработок. Подростки, кстати, очень любят подработки. Это еще один миф об их лени. Можно вовлечь их в волонтерство, я знаю много тех, кто не просто увлечен, но и гордится этим — ведь социальный статус тоже повышается. Только не надо начинать с историй «посиди-ка на кассе». Подработка должна быть не наказанием — «пусть знают, как тяжело родителям», а реально полезной практикой для будущей жизни.

3. Что делать, если подросток ничего не хочет? Значит, не нашли то, что действительно интересно, не заинтересовали. Возможно, его тип интеллекта просто не реализован в школе. Например, у него «натуралистический» тип интеллекта (из классификации Л. Петрановской — способность легко находить общий язык с животными и природой. — Прим. ред.), полезный сто лет назад, но не востребованный сейчас. Найти решение, если захотеть, можно. Чтобы увидеть это, важно смотреть на подростка без ожиданий и минуя свои представления о хорошем и плохом. Тогда, возможно, станут видны таланты.

4. Что касается интернета, то тотальный контроль и запугивание страшилками из Сети только вредят и подростку, и отношениям в семье. Старайтесь выстроить критическое мышление у ребенка, не следить за ним, а интересоваться его жизнью, выстроить доверие. И ни в коем случае не читайте его переписку! Не удивляйтесь потом, что в минуту грусти он приходит не к вам, а к друзьям из интернета.

5. Ну и напоследок. Травля и насилие недопустимы. Дайте понять ребенку, подростку, что это плохо, что он вправе рассказать о происходящем, если с ним случилось это. Что насмешки, бестактные комментарии, угрозы — все это зачатки травли, их важно и нужно пресекать. Научите способам словесной самозащиты, как постоять за себя. И дайте понять, что, если в классе невыносимая обстановка, это не его вина и из такого коллектива можно и нужно уходить, если ничего не помогает. А зачем находиться 11 лет там, где плохо?

«Руки убери!»: как ребёнку «отболтаться» от тех, кто достаёт, травит и угрожает

«Руки убери!»: как ребёнку «отболтаться» от тех, кто достаёт, травит и угрожает

Часто дети становятся объектами травли в школе

Отвечать на чужую агрессию — навык, который не так уж редко бывает нужен всем нам: нахамить могут и в магазине, и на улице, а нарушить личные границы порой способны даже близкие. Дети сталкиваются с этим чаще. Унизительные реплики, угрозы, назойливые требования могут здорово попортить им жизнь. Авторы книги «Безопасность ребёнка и подростка. Жизнь без страха» Максим и Анастасия Береновы раньше рассказывали нам, как детям вести себя на улицах, а также как не стать жертвой сексуального насилия.

Для Е1

Сегодня ещё одна инструкция — о том, какими словами разговаривать с агрессорами, чтобы защитить себя и избежать стычек и

— Детей важно и нужно учить, как действовать в конфликте, — говорит психолог Анастасия Беренова. — Это большая ошибка — считать, что их не будет. Конфликты будут, и навык их выдерживать — часть социализации и взросления. А вот отличить конфликт от преследования и травли — это уже другой, не менее ценный навык. И есть ситуации, где ребенок бессилен. Но во многих других он может разрешить проблему сам, повысив и свою самооценку этим тоже.

Как отстаивать границы

Унизить, оскорбить ребёнка могут бестактные вопросы, комментарии, назойливые советы, требования. Ребёнок должен научиться отстаивать свои границы.

По мнению Максима и Анастасии Береновых, отстаивание границ — это выдвижение своих требований в форме приказа.

«Отпусти!», «Убери руки!» — если противник схватил и удерживает. «Отойди», «Пропусти» — если не выпускает из замкнутого пространства. Здесь очень важно не столько что говорить, сколько как. Эксперты советуют произносить свой приказ громко и чётко, но не кричать, а проговаривать низким голосом. Приказ должен быть простым и понятным, лучше не употреблять в нём слова с частицей «не».

Лишняя вежливость («Пожалуйста, не могли бы вы…») может быть воспринята как слабость. Точно так же не нужно оправдываться: вы не обязаны объяснять, почему поведение противника вам не нравится. Можно сделать движение навстречу противнику, чтобы он также почувствовал дискомфорт от нарушения границ. Но не дотрагиваться до него, потому что это тоже может закончиться дракой.

Конечно, противник может проигнорировать приказ, попытаться сменить тему, перевести всё в шутку или ответить агрессией. В этом случае эксперты советуют проявить настойчивость, повторить приказ снова и с бо́льшим нажимом.

Работа с угрозами

Если кто-то угрожает ребёнку, он должен научиться этому противостоять. Некоторые люди используют неисполнимые угрозы («Я тебе кости переломаю!»), просто чтобы позлить. Если грозит незнакомый человек издалека, можно это проигнорировать. Но в некоторых случаях противник после таких угроз может перейти уже и к вполне реальным действиям.

Авторы книги в случае угрозы советуют сохранять спокойствие и не показывать страх. Отвечать не слишком громко и не слишком тихо, медленно, членораздельно. Разговаривая с равным по силе противником при низком уровне угрозы, надо подкрепить свои слова языком тела: принимаем позу спокойствия и медленно (резкое движение выглядит слишком агрессивно и может спровоцировать ответную агрессию), но уверенно движемся вперед, возможно, входя в ближнюю зону противника.

Дальше действуем так же, как и при отстаивании границ, то есть формулируем приказ и добиваемся его выполнения.

Более серьёзные угрозы лучше задокументировать — например, поискать свидетеля и попросить его подтвердить происходящее. Сам факт того, что кто-то может подтвердить угрозы, способен остановить агрессора.

Можно записать угрозы на диктофон или попросить окружающих быть свидетелями

Хороший способ — записать угрозы на диктофон, благо сейчас эта функция есть почти в любом телефоне. Потренируйтесь с ребенком включать и воспроизводить запись. Лучше делать это вслепую, на ощупь, чтобы не провоцировать агрессию. С некоторыми кнопочными телефонами это легко. А вот с сенсорным экраном бывает сложнее. В некоторых случаях проще включить камеру и убрать телефон в карман. Запись звука все равно произойдет.

Следующий шаг, который должен сделать ребёнок, — сообщить об угрозах взрослому, которому он доверяет, — учителю, родителям. Важно объяснить подростку, что это не значит ябедничать, это забота о собственной безопасности.

Если угроза в адрес ребёнка исходит от взрослого, схема действий примерно та же: сохраняя спокойствие, поворачиваемся к агрессору лицом на безопасном расстоянии, отстаиваем границы, ищем свидетелей, делаем запись на диктофон. Можно попросить свидетелей, чтобы они позвонили родителям или в полицию. Об угрозе ребёнок должен рассказать взрослым.

Тихая агрессия

Зачастую агрессоры вовсе не кричат громким голосом, а «достают» жертву максимально незаметно для окружающих. Эксперты утверждают, что такие «тихушники» боятся привлекать внимание. Они говорят гадости едва слышно, а жертвы, в адрес которых звучат оскорбления и непристойности, порой слишком стеснительны, чтобы дать отпор.

Агрессор в таких случаях испытывает удовольствие от смущения жертвы. Поэтому здесь самое главное — преодолеть стеснение. Действия «тихушника» быстро сойдут на нет, если ребёнок громко расскажет окружающим о том, что происходит. Например, громко и членораздельно произнесёт: не смей больше говорить мне, что… — и процитирует ту самую гадость. Это сделает действия «тихушника» явными, а этого он больше всего и боится.

Почитайте также интервью с психологом о том, как детям справиться с агрессией, и разговор с экспертом по кибербезопасности о том, чего бояться детям в интернете и как избежать реальных угроз.